Исполнитель обета
Назарин (Nazarín), 1959, Луис Бунюэль
Армен Абрамян – о “Назарине” Луиса Бунюэля
Падре Насарио – испанец по происхождению, несёт свою католическую службу в одном из беднейших кварталов Мексики. Он помогает всякому, кто попросит, никого не осуждает, готов отдать все, что у него есть нуждающемуся и сам не гнушается просить милостыню. Некоторые считают его безумцем, некоторые святым, а некоторые опасным смутьяном. За те недолгие полтора часа, что отведены фильму, на истово верующего падре обрушится немыслимое количество несчастий. Но он взойдёт на свою личную Голгофу (имеющую, впрочем, столь же немыслимое количество параллелей с Голгофой Иисуса Христа) только ещё более укреплённым верою в мудрого и всевластного Господа и в преображение самого слабого и низкого из людей.
«Назарин» является первой из трёх прославленных экранизаций Луиса Бунюэля испанского классика реализма Бенито Переса Гальдоса. Две другие: «Виридиана» (1961) и «Тристана» (1970). Это также первый фильм в религиозной трилогии режиссёра о мучениках («Виридиана» – второй фильм и «Симеон столпник» – третий). Ещё «Назарина» почитают как вершину всего мексиканского периода Бунюэля.
Кадр из фильма “Назарин”
При просмотре вспоминается другой выдающийся фильм на религиозную тему – «Исполнитель обета», снятый в Бразилии Анселму Дуарти несколько лет спустя. В нём бедняк несёт крест на своей спине из родной деревеньки в город во славу Святой Барбары, т.к. поклялся сделать это, если его заболевший осёл выздоровеет. Самоотверженная вера наивного крестьянина также проходит испытание враждебностью, жестокостью, равнодушием и ненавистью. Назарин с его безрассудным и смиренным принятием валящихся на него бед тоже, словно исполняет обет, настолько механистично выглядят его действия и заученно звучат высказывания. Франсиско Рабаль великолепно сыграл падре, поэтому двусмысленность толкования, конечно, продиктована намерениями режиссёра. Бунюэль, будучи атеистом, рассказал историю Переса Гальдоса, максимально уплотнив её событиями, которые едва ли могут оставить равнодушными. Но лукавая улыбка, проглядывающая между кадров, создаёт впечатление порой совершенно обратное задуманному. Раненной проститутке (нашедшей приют в доме безотказного священника) в горячённом сне Христос с картины на стене видится демонически ухмыляющимся на манер распутного вельможи. Так и Бунюэль словно подхихикивает над мытарствами падре и их сочувственном восприятии зрителями. Оттого «Назарина», в отличие от честного и однозначного взгляда Дуарти, можно понимать как глубоко религиозное кино, так и откровенно антиклерикальное.
Насарио чаще походит на блаженного, чем на верующего. Навязчивые параллели с Евангелием и прямые отсылки к страстям христовым утяжеляют и обескровливают историю, ставя её в зависимость дидактическому тону всем известного библейского сюжета.
«Назарина» можно понимать как глубоко религиозное кино, так и откровенно антиклерикальное
В отличие от золотого века Луиса Бунюэля, который начнётся с его возвращением на родину уже через пару лет и продолжится до конца его творческой жизни, фильмы снятые им вне пределов Испании не могут похвастать совершенством и гармоничным сочетанием формы и содержания. Степень ремесленнического старания различна и на то имелись свои технически-производственные причины. «Назарин» в этом плане мало чем отличается от той же «Сусанны» или «Бездн страсти» по художественному масштабу. Разве что возвышением над бытовизмом и частностью бытописания, да возможностью вариативного толкования при учёте избранной темы. Уже здесь вовсю проступает фирменное, но ещё не созревшее в полной мере провокативное бунюэлевское сюрреалистическое юродство, выраженное в появлении карликов и экзальтированных путан, в смеющемся Христе, в галлюциногенных сновидениях. Бедняки же и нищие показаны с тем же ёрничеством, с каким в последующих работах будет отображаться скромное обаяние аристократической и филистерской буржуазии.
