И повсюду тлеют пожары
Дикая жизнь (Wildlife), 2018, Пол Дано
Виктория Горбенко рассуждает о «Дикой жизни» в контексте «великого американского романа» и сдержанно хвалит режиссерский дебют Пола Дано, талант которого пока не сумел разгореться в полную силу
Осень 1960-го года, штат Монтана, США. Четырнадцатилетний Джо Бринсон (Эд Оксенбульд) приезжает с родителями на новое место, где его отец получил работу в гольф-клубе. Джерри Бринсон (Джейк Джилленхол) загубил спортивную карьеру, но все равно всем нравится. Всем, кроме непосредственного начальника, не одобряющего игры с клиентами на деньги. Джаннет Бринсон (Кэри Маллиган) оставила преподавательскую деятельность. Как она всем говорит – чтобы полностью посвятить себя семье. Но скоро становится очевидно, что это связано с неумением Джерри подолгу задерживаться на одном месте. Несмотря на все это, семья кажется счастливой, но идиллия покрывается трещинами, когда отец семейства в очередной раз лишается работы. Проблемы, которые до этого замалчивались, вырываются наружу. Атмосфера начинает воспламеняться, как леса, пылающие в округе. Джаннет устраивается на полставки в бассейн, Джо находит подработку в фотоателье. Когда Джерри буквально сбегает добровольцем на тушение пожаров, становится понятно, что теперь каждый за себя.
Кадр из фильма “Дикая жизнь”
Лужайка перед домом. Дерево. Отец перебрасывается мячом с сыном. Так выглядит первый кадр фильма. Из дальнейшего развития истории станет очевидно, что общепринятых ориентиров, маркеров успешно сложившейся жизни, всех этих построить-посадить-вырастить, недостаточно для обретения внутреннего равновесия. В основе сценария «Дикой жизни» – одноименная книга прозаика Ричарда Форда. Форд – тот еще зануда, но в поисках «великого американского романа» его имя всплывает с завидной частотой. Сам по себе «великий американский роман» – это разнородный корпус текстов, в основе которых лежит концепция отражения уникального американского опыта на небольшом отрезке времени. «Дикая жизнь» укоренена в самом начале 1960-х и базируется на двух важных произведениях той эпохи – «Дороге перемен» Ричарда Йейтса и «Кролик, беги» Джона Апдайка. Все три текста объединяет тема недовольства собственной стабильной жизнью, которое герои пытаются преодолеть через бегство – в Париж, в соседний штат, в ближайшую лесополосу. Кажется, что им всегда чего-то не хватает в окружающей среде, но основной конфликт располагается внутри, в невозможности преодолеть самих себя и стать другими людьми.
В своем режиссерском дебюте Пол Дано аккуратно воссоздает быт американской глубинки начала 1960-х, и он достаточно чуток, чтобы позволить ведущим актерам наполнить камерную драму различными оттенками эмоций. Оригинальности «Дикой жизни» придает необычный ракурс. История о разладе супружеской жизни показана глазами наблюдающего за этой тихой катастрофой сына. Его взросление начинается в тот момент, когда он сталкивается с осознанием, что родители не просто не всегда принимают правильные решения, а зачастую испытывают полную беспомощность, неспособность рационально мыслить и находить выход из сложных ситуаций. Поведение взрослых, принявших ответственность за своего ребенка, но ведущих себя менее зрело, чем четырнадцатилетний подросток, кажется диким. Для Джо одинаково нелепа проснувшаяся в матери вульгарность и отцовская беспечность, побуждающая его пуститься в авантюрное странствие.
В своем режиссерском дебюте Пол Дано аккуратно воссоздает быт американской глубинки начала 1960-х, и он достаточно чуток, чтобы позволить ведущим актерам наполнить камерную драму различными оттенками эмоций. Оригинальности «Дикой жизни» придает необычный ракурс. История о разладе супружеской жизни показана глазами наблюдающего за этой тихой катастрофой сына
Для Пола Дано, являющего ровесником героев, их метания близки и понятны. Он открывает Джерри и Джанет двери в новую жизнь – аккурат в «эпоху перемен», связанную с началом президентства Джона Кеннеди и освоением космоса. И, вроде бы, режиссер демонстрирует тем самым вполне оптимистичный взгляд на возможность обнуления и обретения смыслов за пределами консервативных семейных ценностей. Но в светлые бесстрастные кадры проникают печаль и растерянность. Герои будто испытывают неловкость из-за того, что не стали счастливее, изменив свою судьбу. Так и беснующийся огонь оставляет после себя лишь выжженную землю. При этом Пол Дано, несмотря на уверения в том, что он рассказывает глубоко личную историю, не может в этом убедить, оставляя слишком большое пространство для недосказанности и индивидуальной зрительской рефлексии. Он, как и Джо, на протяжении всего фильма остается сторонним наблюдателем. Выставляет свет, наводит объектив, спускает затвор камеры. Его творческий пожар пока разгорается в полную мощь, а всего лишь тлеет.
