Вдовы (Widows), Стив МакКуин, 2018
Армен Абрамян – о новом МакКуине
Оригинальный сериал «Вдовы» 1983 года наводил на мысли о том, что в недрах этой затянутой «бабской» продукции с дурацкими «мужицкими» мотивациями, нелепыми твистами и наивным финалом, дающим зазор на продолжение (позднее было выпущено ещё два шестисерийных сиквела), можно насобирать артефактов на интересное полнометражное кино. И это определённо недостаток. Фильм «Вдовы» 2018 года вызывает обратные соображения: два динамичных часа с массой персонажей и сюжетных разветвлений могли бы стать идеальным материалом для продолжительного телевизионного проекта. В данном случае это можно отнести к достоинствам.
Гиллиан Флинн и Стив МакКуин отнеслись к труду Линды Ла Планте уважительно, сохранив все исходные слагаемые первоначального сценария, взяв от него всё лучшее. Подчистив шероховатости оригинала, они не стали кардинально переосмыслять оригинал. Но их история всё же и развивается по-другому, и рассказывает о другом. Точнее, это множество историй в эстетическом разрезе киноромана, в котором гармонично уживаются три пласта: криминальный (ограбления и бандитские разборки), социально-политический (выборная гонка за место олдермена между белым и чёрным кандидатом), мелодраматический (женщины, они же вдовы, они же отчаявшиеся, покинутые близкими и загнанные в угол мужчинами, в том числе и любимыми). Как в книгах Джеймса Эллроя, как в фильмах Майкла Манна и Роберта Олтмена персонажей здесь много, но место, где они обитают, играет не менее важную роль. Здесь – это город Чикаго (или его модель в качестве прообраза) – кипящий котёл страстей, вынуждающий выживать любой ценой и предавать ради выживания.
Кадр из фильма “Вдовы”
На первый взгляд «Вдовы» довольно сильно отличаются от предыдущих трёх фильмов МакКуина жанровой пестротой. И в сценаристах в этот раз автор детективных бестселлеров. Тем не менее, это почерк того же человека, который поставил «Голод», «Стыд» и «12 лет рабства» (даже в перечне названий ощущается сквозная преемственность). Мейнстримность проекта не сковала потенциал режиссёра, не ограничила смелость его решений. Для МакКуина авторское высказывание существеннее укоренения себя в развлекательной продукции. Оттого даже такой увлекательный урбанистический триллер с роскошным ансамблем актёров, полный ёмких, но насыщенных диалогов, состоящий из череды филигранных эпизодов, где непредсказуемо сосуществуют и дополняют друг друга лиризм и насилие, оказывается произведением сугубо авторским.
С особой тщательностью создатели подошли к проработке и подаче каждой сцены, выбирая оригинальный ракурс съёмки. Камера постоянного оператора МакКуина Шона Боббита то фиксируется на деталях, придавая эпизоду отталкивающую натуралистичность, то, например, долго держит в кадре едущий тонированный автомобиль, внутри которого ведётся разговор. Никакой желанной точки визуальной опоры. Неутихающая взвинченность и тревожность формируют, таким образом, неповторимость атмосферы. В этом аспекте британский постановщик в очередной раз мастерски взаимодействует с публикой чуть ли не на физиологическом уровне. Но эксперименты МакКуина не имеют ничего общего с плакатной публицистичностью того же Спайка Ли, который со своим успешным «Чёрным клановцем» выглядит жалким крикуном и конъюнктурщиком. Если и переходить к достойным сравнениям, то снова придётся взглянуть на телевидение и вспомнить выдающиеся сериалы «Прослушка» и «Босс» (наиболее близкий по атмосфере, т.к. действие тоже происходит в Чикаго).
Привычный для режиссёра монтаж – хаотичный и намеренно вызывающий дискомфорт, работает безошибочно точно, смазывая соотношение главных и второстепенных персонажей, не позволяя зрителю потонуть в моментальном сострадании к несчастным женщинам
Привычный для режиссёра (но неожиданный для этого проекта) монтаж – хаотичный и намеренно вызывающий дискомфорт, работает безошибочно точно, смазывая соотношение главных и второстепенных персонажей, не позволяя зрителю потонуть в моментальном сострадании к несчастным женщинам (что ставил первенствующей целью серийный цикл Ла Планте) и проникнуться их безумным намерением совершить крупное ограбление. Намерение героинь, их мотивы к нему и в особенности само проведение рискованной и сложной операции – это фантазия о невозможном. И не стоит верить тем, кто будет говорить о ресентименте, эскапизме или актуальной политкорректной повестке о торжестве феминизма. Агрессивная маскулинность и мизогиния интересует МакКуина как порочная архетипическая социальная норма, поэтому сладостную грёзу о вооружённых женщинах, идущих на первое и последнее в своей жизни большое криминальное дело он помещает в сердцевину бытия, сформированного и управляемого хищным самцовым эго. Главная отличительная особенность мужских персонажей во «Вдовах» – их патологическое стремление сохранить статус-кво, не допустить перемен, пусть в ущерб себе и своим близким. Убийца и рэкетир Дэниэл Калуя, лицемерный политикан Колин Фаррелл, респектабельный гангстер Лиам Нисон, лощённый девелопер Лукас Хаас, беспринципный магнат Роберт Дювалл, алчный проповедник Джон Майкл Хилл и даже застенчивый водитель Гаррет Диллахант – единственный из мужчин в фильме, не чуждый понятия «порядочности»: все они волки и закон их волчий. Но особенность рассказа и в том, что прямого противостояния одних сил с другими здесь, в общем-то, нет. Солирующую дамскую четвёрку тоже ведь всё устраивало. Виола Дэвис предпочитала не знать, откуда у неё роскошная квартира и материальное благополучие, Элизабет Дебики терпеливо сносила побои от супруга (а после его смерти по настоятельному совету мамочки пошла в эскортессы), Мишель Родригес продолжала содержать мужа-лудомана, Синтия Эриво смиренно и без нытья тянула лямку матери-одиночки. Женщины вопреки ожиданиям никакого вызова не бросают, а у мужчин, как водится, один только бизнес и ничего личного. МакКуин также не устраивает в финале ожидаемый бада-бум, ради обращения какофонической полифонии в единый мелодичный всплеск. Параллельные линии остаются параллельными, жизнь продолжает быть такой, какой была до того и какой ещё будет много лет. А если что и изменилось, то только в нескольких вдовьих судьбах. Но кому до них какое дело.
