АСАВ
Человек из Подольска, 2020, Семен Серзин
Артур Сумароков – о фильме Семена Серзина по пьесе Дмитрия Данилова
Николай Фролов – обычный, ничем в сущности непримечательный молодой человек, жизнь которого, соответственно, движется по колее рутины. Временно эту рутину разбавит расставание Николая с любимой девушкой, которой он на самом деле опостылел до глубины души. Однако совсем скоро Николай – законопослушный гражданин в не самой законопослушной стране – попадает в отделение полиции, где допрос с пристрастием постепенно приобретет оттенок дичайшего сюрреализма.
Пьеса Дмитрия Данилова “Человек из Подольска” за довольно короткий срок – если брать дату с первой читки на фестивале современной драматургии “Любимовка”, к примеру – стала классикой современной новой драмы, выдержав более сотни постановок не только в РФ, но и заграницей. В частности, в этом году киевский Театр драмы и комедии на Левом берегу поставил свою версию культовой пьесы – спектакль “Людина з…” в постановке Дмитрия Богославского. Имея такой внушительный бэкграунд в виде театральных постановок, пьеса Дмитрия Данилова не то чтоб просилась на экран в виде полнометражного игрового фильма ввиду своей на самом деле театральной самодостаточности. Никаким новым контекстом пьеса не приросла бы, став фильмом, тем паче побуквенно следующем оригинальному тексту. Впрочем, для дебютировавшего в большом кино театрального режиссёра Семена Серзина переход из одного медиума искусства в другое, особенно имея на руках качественный драматургический текст, ранее им поставленный на сцене Театра Волкова, прошёл в целом безболезненно, и “Человек из Подольска” в его кинематографической интерпретации приобрел звучание ещё более жуткое, дикое и вместе с тем абсолютно универсальное. Киноязык Серзина лишен тяжеловесности, хотя, конечно, фильм всем массивом своего кинотекста отсылает одновременно к триеровским опытам познания человека (“Рассекая волны”, “Европа”) до Балабанова и даже Шахназарова здорового человека (“Город Зеро”). Серзин избавил текст пьесы от душной камерности, впустив не только в начальных сценах ленты, но и на всем её протяжении, воздух как таковой. Воздух как слишком прямолинейный синоним свободы. Воздух равносильный праву на жизнь. Воздух, которого слишком часто не хватает.
Кадр из фильма “Человек из Подольска”
Впрочем, если ты дышишь, то это ровным счётом не означает что ты живёшь, тем более полной жизнью. И иногда чтобы постичь самое простейшее необходимо испытать некий трансгрессивный и иммерсивный опыт, выйти, так сказать, из зоны своего комфорта в зону тотального и беспощадного дискомфорта (если ещё держать при этом в уме здравую мысль что современная Россия это одна большая зона). Как и пьеса, фильм Серзина предлагает обстоятельный, парадоксальный и вместе с тем увлекательный разговор о тех, кого сейчас принято называть миллениалами, которые с одной стороны имеют массу ресурсов чтобы наконец нормально жить, но не имеют достаточно свободы воли дабы перестать выживать. Фролов – уникально бледный современник, который, даже попав в полицию, не сразу осознает а что, собственно, случилось и почему, допустим, все это с ним, именно с ним, а не с кем-то более достойным или даже более привилегированным. Ирония лишь в том что Николай Фролов – работник захудалого СМИ, но есть нюансы – и так в достаточной степени привилегирован, чтобы лишиться всего хотя бы на метафорическом (или, если удобно, метафизическом) уровне своих привилегий, столкнувшись с властью, которая научилась мимикрии. Ведь все что происходит в фильме можно рассматривать как некую попытку осмысления вероятной трансформации репрессивной системы власти к менее очевидным формам, когда насилие государства по отношению к обычным гражданам приобретет намного более зловещий и двусмысленный характер.
В анамнезе ленты – пресловутые размышления о том что же такое из себя представляет современное полицейское государство на постсоветском пространстве, и именно тут проявляется вся универсальность текста Дмитрия Данилова. В фильме реалии дня сегодняшнего растворены в постоянной временной дезориентации, ведь авторитаризм и диктатура на территории бывшего СССР – норма, и давно уже вышедшая за рамки сорокинской интенции. Это безвременье ужасает больше, чем полицейские, ведущие философские диспуты, а на самом деле заменяющие один вид языка насилия на другой.
В анамнезе ленты – пресловутые размышления о том что же такое из себя представляет современное полицейское государство на постсоветском пространстве, и именно тут проявляется вся универсальность текста Дмитрия Данилова. В фильме реалии дня сегодняшнего растворены в постоянной временной дезориентации
Коля Фролов – очевидный объект, который и до того момента, как он попадает в инфернальный полицейский участок, был большей частью своей жизни ведомым, пассивным участником всего происходящего вокруг. Даже с учетом наличия в биографии Николая хипстерской группы Liquid Mother, которая пока что существует на добром слове, а не на жирном продюсерском контракте с шестью нулями, главный герой относится к той категории лиц, которые с одинаково равнодушным мироощущением пропустят наступление диктатуры и смещение её же. Когда же диктатура коснется их персонально, будет, само собой, слишком поздно. Впрочем, опыт столкновения с беспределом полиции для Николая превращается не столько в стресс-тест на выживание, сколь в абсурдный экзистенциалистский опыт, где с одной стороны грани всякой нормы размыты, а насилие как таковое максимально закамуфлировано. Ведь в сущности Николай Фролов и сам и исподволь ожидает традиционного меню от полиции: удар по почкам, удар в пах, вечер в обезьяннике, возможно, обвинение в каком-то сомнительном “глухаре” с кучей неизвестных. Но на этот раз героя ждёт крейзи-меню, в котором в качестве десерта прописан эффект погружения не только в самого себя, но и вообще в окружающую его действительность, которую он на поверку в упор не видит. Естественно, ничего хорошего в этой действительности для героя нет, и его внутренняя слепота, отторжение мира вокруг выглядит как абсолютно естественное решение. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не знаю – однако же знать хоть что-то надо, чтоб в случае чего если не спастись, то хотя бы уйти с минимальными травмами для жизнедеятельности. Однако так ли уж стоило ему давать понять смысл/бессмысленность своей жизни? Ведь нет веры в то, что главный герой радикально измениться сумеет, не став сам субъектом насилия.
