Супернова (Supernova), 2020, Гарри Макквин
Сергей Феофанов – о драме Гарри Макквина
Двое немолодых уже мужчин – писатель Таскер (Стэнли Туччи) и пианист Сэм (Колин Ферт) – едут на стареньком фургончике: мимо суровых северобританских пейзажей, маленьких магазинчиков и придорожных кафе. Вскоре выясняется, что Таскер страдает неизлечимой болезнью и понемногу теряет память (а вместе с ней концентрацию, мелкую моторику и вообще все, что делает его самим собой). Сэм не хочет терять возлюбленного и отчаянно пытается напомнить ему о важности жизни: привозит на фантастически красивое озеро, где они познакомились, заезжает к друзьям и близким, соглашается возобновить концертную карьеру.
Камерное роуд-муви малоизвестного британца Гарри Макквина вращается вокруг двух масштабных смысловых пластов: это и рассуждение о самоубийстве и эвтаназии (и шире – о жизни и существовании), и любовная драма, в которой альтруизм побеждает эгоизм. Зачастую такие истории приобретают отчетливые эксплуатационные ноты – вспомним хотя бы «Море внутри» Алехандро Аменабара и бадлон Хавьера Бардема. Удивительно, но в фильме Макквина этого практически нет: молодой и неопытный режиссер избирает довольно респектабельную интонацию, не срывается на крик и по возможности избегает душераздирающих эпизодов.
Кадр из фильма “Супернова”
Тон повествования напоминает виды осенней Англии за окном фургона: хмурые, лаконичные, но по-своему прекрасные. Например, принятое Таскером решение подается без лишней аффектации: это осознанный шаг взрослого человека, который не желает превращаться в тусклое воспоминание о самом себе. Герои «Суперновы» вообще не слишком многословны и эмоциональны, а страстные объятия им заменяют спокойные разговоры и медитативное разглядывание звезд (Таскер – астроном-любитель, которого авторы прямо уподобляют умирающей звезде). Такова и режиссерская манера Макквина: бесстрастная и несколько холодная. И это, конечно, хорошо: без моря слез и внешних эффектов история смотрится куда более цельной.
Недостатков у картины, впрочем, тоже хватает. Главная, пожалуй, претензия к фильму – потеря динамики. На сцене с дружеским застольем режиссера немного заносит: он начинает пережевывать одни и те же мысли, а персонажи вдруг выдавливают из себя несколько витиеватых реплик (смотрится все это довольно странно). Дальше Сэм узнает о секрете Таскера, и начинается совсем уж затянутый предфинальный диалог. Понимая, кажется, неубедительность этой части ленты, режиссер быстренько сворачивает лавочку (отчего решение Сэма выглядит непродуманным и поспешным). Спасают работу Макквина последние минуты: там неловкую избыточность вновь сменяет отстраненная печаль.
Режиссерская манера Макквина – бесстрастная и несколько холодная. И это, конечно, хорошо: без моря слез и внешних эффектов история смотрится куда более цельной
Картина максимально далека от традиционного квир-кино: на месте Таскера и Сэма могла оказаться и гетеро-пара, от этой замены в фильме изменилось бы не так много. Некоторые коллеги посчитали, что такой подход испортил «Супернову», а Туччи и Ферт не смогли достаточно правдоподобно изобразить гей-пару. Вместе с тем, именно нейтральность делает ленту Макквина важным квир-фильмом: нужно только понять, что адресована «Супернова» не ЛГБТ-сообществу, а более широкой публике.
Герои картины показаны самыми обычными людьми с универсальными проблемами: их ориентация ни на что не влияет и никого не удивляет. Здесь просто не за что зацепиться даже самому отъявленному гомофобу: Сэм и Таскер не делают ничего непристойного или неприличного, не «пропагандируют гомосексуализм среди несовершеннолетних» (хотя бы в силу возрастного рейтинга ленты) и вообще мало чем отличаются от зрителя (даже если этот зритель – закоренелый традиционалист и консерватор). Учитывая последние события вокруг фильма, уже это обстоятельство полностью оправдывает выход картины в российский прокат. Смягчение нравов – это всегда хорошо. А сделать из «Суперновы» бесполое бадди-муви все равно не сможет ни один перемонтаж.
