Путь в бездну
Соната (The Sonata), 2018, Эндрю Десмонд
Андрей Волков – о фильме Эндрю Десмонда с Рутгером Хауэром
Фильм Эндрю Десмонда “Соната” вышел ещё при жизни прекрасного актёра Рутгера Хауэра (1944 – 2019), став одним из последних в его фильмографии. Особенно приятно, что дебют Эндрю Десмонда, который до этого был известен лишь по паре короткометражек, пробился к широкому зрителю, хоть и не стал фаворитом кинотеатрального проката.
«Соната» слишком сложна и одновременно кажется чем-то примитивным, словно те части сонаты Ричарда Марлоу, которые были зашифрованы от случайного взгляда. Сложно сказать, насколько «Соната» повлияет на мистический жанр – скорее останется единичным блестящим явлением, подобно «Оно следует» (2014) Дэвида Роберта Митчелла или же «Ведьмы» (2015) Роберта Эггерса.
Работа Эндрю Десмонда по внешнему жанру представляет собой мистический детектив, но по внутренней конструкции – это философская притча, которая, с одной стороны, опирается на целый пласт культуры, с другой же – приоткрывает дверь за черту, подобно фильму «Абсолютный конец света» из новеллы Джона Карпентера. За этой чертой лишь безумие и царство тьмы в душах людей.
Музыка – одно из древних искусств; о музыке писал ещё Аристотель. В «Поэтике» великий философ, в частности, развил учение о катарсисе, буквальный перевод которого значит «очищение». Искусство затрагивает сферу чувств и воздействует на душу, оттого нас так волнуют произведения, поэтому так сладок этот обман, который представляет искусство по своей сути, формируя образ реальности (если далеко не отходить от реалистических воззрений Аристотеля).
Кадр из фильма “Соната”
Идея Эндрю Десмонда о том, что музыка – это язык, при помощи которого происходит общение с потусторонним миром, не так уж и невероятна. Звуки, соединённые в определённой гармонической последовательности часто сопровождали религиозные ритуалы. Собственно, как мы знаем из истории музыки, она поначалу не была искусством и носила исключительно прикладной характер.
Сложно сказать верило ли человечество, что музыкальная гармония способна соединить жаждущего ответов человека с божественной сущностью или же просто создавало соответствующую атмосферу во время месс и мистерий. Однако композитор Ричард Марлоу (Рутгер Хауэр) полагал, что звуки – это язык, при помощи которого можно общаться с тёмными силами. Музыка способна воздействовать на подсознание человека и, возможно, сводить его с ума. Как царство божие, по библейскому учению, есть храм души, также и победа ада, есть, прежде всего, поглощение света духа внутренней тьмой.
От религиозной трактовки фильма Эндрю Десмонда никуда не деться, поскольку именно в этой сфере лежит основной конфликт фильма. Уже с самого начала, где режиссёр интересно использует приём «субъективной» камеры, показывая нам события от лица персонажа, понятно, что «Соната» нечто большее, чем просто мистический триллер о проклятом доме. Его даже не губит некоторая схожесть с экранизацией романа Артуро Пересе-Реверте, известной как «Девятые врата» – оба фильма весьма серьёзно изображают стремление человека проникнуть за пределы, познать тайны вселенной и так стать равным богу.
Знать добро и зло, по утверждению ряда исследователей Библии, означает познание всего, то есть то, что неспособна вместить человеческая душа, одержимая страстями. Соприкасаясь с музыкой почившего композитора, его последней сонатой для скрипки, герои, сами того не ведая, вступают в контакт с сатаной. Музыка вместо катарсиса пробуждает совсем другие чувства. Человек теряет свой божественный облик, становится слугой тьмы и рабом своих греховных устремлений.
Тема греха занимает важное место в поэтике фильма. Два главных героя, талантливая скрипачка и её агент, одержимы демонами души. Роуз не может простить отца за то, что он её бросил, а агент Чарльз (его роль очень убедительно играет французский актёр Симон Абкарян) одержим желанием славы, если не за счёт своего музыкального таланта, то хотя бы как агент. Оба они явно высокого о себе мнения, но в тоже время Роуз во многом невинна, как, возможно, физически, так и душевно – она настолько поглощена музыкой, что не видит ничего вокруг. Композитор подозревал, что гордыня – любимый грех дьявола, при помощи которого можно установить власть над миром. Именно этот смертный грех является ключом, отпирающим дверь в царство антихриста.
В интерпретации Эндрю Десмонда власть дьявола касается, прежде всего, человеческих душ. Его влияние развращает, пробуждает пороки, так что о материальных силах зла не может быть и речи – даже в финале Люцифер представлен в виде духа. Оккультная музыка композитора сигнализирует ему, что человек отвернулся от бога и желает причаститься злого духа.
Работа Эндрю Десмонда интересно интерпретирует и тему гения и злодейства. Шедевр, созданный Марлоу, был сотворён при помощи дьявола, поскольку чувства, заложенные в произведение, носили негативный характер. Марлоу не стеснялся даже пытать детей и записывать их крики, стремясь наполнить сонату реальной болью и страхом.
В «Сонате» ощутимо влияние готики; она по-хорошему старомодна, вызывая в памяти как произведения Эдгара По и более ранних авторов, так и, например, фильмы Марио Бава и классические работы студии «Hammer». В тоже время фильм, несомненно, связан и с оккультной линией в искусстве
Режиссёр деликатно обходит все «тёмные» моменты фильма. Намёки и игра фантазии часто красноречивее визуализации кошмара. Поклонникам ужасов здесь совсем нечего ловить; фильм снят как бы перпендикулярно жанру, сосредотачиваясь на внутренних проблемах героев, а не на внешних ужасах. Стоит особо отметить и единственно возможный финал, как бы антитезу катарсиса Аристотеля. Музыка, созданная из тёмных побуждений, вызывает смерть души. Важно даже самоубийство композитора. Он выполнил свою тёмную миссию и скрепил собственной смертью своё творение.
В «Сонате» ощутимо влияние готики; она по-хорошему старомодна, вызывая в памяти как произведения Эдгара По и более ранних авторов, так и, например, фильмы Марио Бава и классические работы студии «Hammer». В тоже время фильм, несомненно, связан и с оккультной линией в искусстве, даже с таким андеграундным шедевром, как «Плоть для зверя» (2003). Саспенс буквально разлит в воздухе, хотя в кадре большей частью ничего не происходит. Но по мере того, как персонажи постигают тайну композитора, они также узнают самих себя. Подавленные желания, комплексы и страхи вылезают наружу – музыка, образно говоря, открывает врата в царство тьмы, воздействует на подсознание и вызывает изменение личности.
Большой заслугой режиссёра стало то, что он пошёл по совершенно другому пути, чем большинство его коллег. Конец света наступает метафизически, то есть царство дьявола приходит не в ужасе разрушений привычного уклада, а тихо, незаметно, через музыку. Каждый, кто её услышит, падёт жертвой вечной тьмы.
Крайне редко метафизику Апокалипсиса кто-то передавал не через спецэффекты, а психологически. Мир давно одержим ощущением собственного величия, где радости временной жизни полностью подменяют жизнь вечную. Бог уже и не нужен, ведь отцом мира стал сатана.
Вот такой необычный философский триллер выпустил прежде малоизвестный дебютант. Он требует сосредоточенного просмотра и сам подобен ребусу. Человек, как когда-то в эдемском саду, отвернулся от бога и внял сладким речам змия. Так, согласно Библии, грех и вошёл в нашу жизнь.
Вот так просто: единственный враг человека – он сам. Не все тайны полезно разгадывать, а желание прославиться часто приводит к прямо противоположному результату.
«Какая польза человеку, если он завоюет весь мир, а душе своей повредит», – эти слова евангелиста Марка можно было бы поставить эпиграфом ко всему рассказу Эндрю Десмонда о втором грехопадении человечества, от последствий которого уже нельзя спастись через крещение.
