Бабадук (The Babadook), заметка
Анна Дедова о драме и ночных кошмарах в “Бабадуке”.
Бабадук, мама, я – хоррор семья
В скромном пригороде какого-то австралийского городка окопалась совершенно обычная ячейка общества – страдающий синдромом гиперактивности мальчишка Самюэль и оплакивающая гибель мужа мать Амелия. Каждая ночь проходит по единожды заведенному ритуалу – Амелия обследует все шкафы и темные углы на наличие притаившихся монстров, читает очередную сказку перед сном и укладывает сынишку неподалеку. Вскоре состояние Самюэля стремительно ухудшается. Теперь его сознание посещают не некие абстрактные чудища, перед его внутренним взором совершенно отчетливо проступает только один – Бабадук. Мать пытается найти лечение психозу ребенка, пичкая его лекарствами, но неожиданно обнаруживает, что за страницами вечерних сказок вполне может скрываться настоящее Зло. Но что, если Зло притаилось в них самих?
Оказавшиеся на разных полюсах межличностного конфликта мать и ребенок все больше отдаляются друг от друга, а наметившуюся если не пропасть, то овраг с легкостью заполняет образ Бабадука.
С полной уверенностью можно сказать, что только ступившая в океан большого кино Дженнифер Кент покорила завсегдатаев колонок, посвященных фестивалю Сандэнс, благодаря истории, умело скроенной психологически, а не в сотый раз обыгрываемым штампам жанра «фильм ужасов». За нагнетание атмосферы саспенса здесь по старинке отвечает игра камерой, где оператор то возьмет словно подсматривающий со стороны за происходящим план (вспомните мурашки, пробегающие иногда по вашей спине, словно кто-то прошмыгнул мимо в пустой квартире), то крупным наездом будет следить за лицом героини во время сна (признайтесь, ведь и вам порой казалось, что пока вы безмятежно похрапываете, за вами кто-то да наблюдает). Но «Бабадук» претендует на звание лучшего дебюта уходящего года отнюдь не из-за вовремя сказанного из-под шкафа «бууу». Поэтому собратьями для него представляются не новомодные американские «Астралы» с азиатским вектором развития хоррора, а являющиеся в первую очередь кино авторским классические «Сияние» и «Отвращение». С ними роднит фильм линия развития персонажа Амелии, правда, не оставляющая большого пространства для трактовок.
Перед зрителем разворачивается драма отдельно взятой матери-одиночки, изо всех сил старающейся справиться с навалившимся и так не отпустившим горем, заново найти место для себя и своего ребенка в мире, который не будет ждать центральных персонажей, как рейс опаздывающих пассажиров бизнес-класса. Сублимированные в образ героя ночных кошмаров страхи и ненависть к тому, кого она сама считает виновным в своем положении, пожирают Амелию изнутри, постепенно сводя с ума так же, как боязнь оказаться ненужным и нелюбимым терзает психику Самюэля. Оказавшиеся на разных полюсах межличностного конфликта мать и ребенок все больше отдаляются друг от друга, а наметившуюся если не пропасть, то овраг с легкостью заполняет образ Бабадука. Кент удачно приравнивает хоррор-кульминацию к эмоциональному катарсису, который и ведет к разрешению многолетних противоречий. Развязка же дает понять каждому потерявшемуся в реальности зрителю, что свои страхи можно легко запереть, изредка подкармливая подмороженной брюквой, а ведь в этом и состоит психотерапевтическая задача жанра.
