Антон Фомочкин продолжает рассказывать о старейшем киносмотре мира, Венецианском кинофестивале. В новом выпуске фестивальных дневников: “Прачечная”, “Офицер и шпион” и “Король”
Прачечная
Трагедия с перевернувшимся небольшим туристическим паромом и последующие последствия махинаций в выплате страховки жертвам приведут к цепочке событий. Она свяжет китайцев, продающих трансплантируемые органы, семью офшорного воротилы и двух эксцентричных граждан, поставивших подписывать свои бумаги не того человека. Экранизация панамских документов…
Ряженые в пестрые пиджаки Гэри Олдман(с нарочитым немецким акцентом) и Антонио Бандерас вещают в объектив про преимущество денег перед бананами, даря огонь первобытным людям. Если кажется, что это звучит остроумно, то нет, это беззубо, и вся суть укладывается в одноименный музыкальный номер из «Кабаре». На развернутое свидетельство бесчинств с очередным отмывом средств через острова можно посмотреть в интернете, почитать статьи, а не слушать краткий пересказ для самых малых, ребятам о зверятам и все-такое. «Прачечная» в принципе мало походит на кино, скорее, на постановку для телеканала History, где притворство и подобие превалирует над какими-либо творческими потенциями. Многообразие известных лиц предпочитает гримасничать, вторит им Мерил Стрип, которой мало и этого, нужен еще и съемный нос. Проблема, погубившая последнего Джармуша, встретилась и здесь – слом четвертой стены ради двух бородатых анекдотов, словно ради них все и затевалось. Есть старая, набившая оскомину фраза про экранизацию телефонного справочника, поклонники картины ее наверняка вспомнят и используют как аргумент «за», но на самом деле это банальная халтура, шоу с самыми нелепыми переодеваниями, чтобы вывалить трюк со Статуей Свободы и возгордиться. Содерберг, кажется, давно перестал волноваться, полюбил атомную бомбу и все прочее, ему без разницы, какой материал использовать. Он адаптирует на экран учебники, статьи, играется с настройками камеры в айфоне, но в такие моменты даже начинаешь жалеть, что автор так себя растрачивает (и что он вообще вернулся после сериальной самоволки).
Офицер и шпион
Альфред Дрейфус (Луи Гаррель) обвинен в шпионаже и сослан на Чертов остров. В пику собственному умеренному антисемитизму полковник Пикар (Жан Дюжарден) втягивается в дело по защите Дрейфуса, обнаружив доказательства того, что офицера оговорили.
Для Романа Полански подоплека оболганности и длительного восстановления репутации в истории Дрейфуса – проекция на нынешнее его положение, затянувшуюся донельзя общественную травлю (режиссеру уже 86 лет). Даже попадание картины в основной конкурс вызвало новую дискуссию насчет его прошлого. Автор намеренно выводит на третий план фигуру обвиняемого, чтобы сложить для зрителя незнакомого с фактами беспристрастное расследование, где доказательства говорят больше, чем сам герой. Продолжает «Офицер» и «Пианиста» – как стилистически, так и идейно. Стойкость, способность превозмочь давление или нечеловеческие условия, сильный дух. Все, что требуется всем защитникам сокрушенного Дрейфуса. Потому в центре Пикар, для которого правда превыше. Здесь Дюжарден честно играет среднестатистического мужчину старой формации, немного идеалистического, немного с характером, скупого на эмоции. На вторых ролях практически весь свет современного французского кино (Амальрик, Пупо, Сенье, Перес). Полански вязнет в содержательности на детали первого часа, а саспенс на длительных комнатных диалогах держать удается уже едва, но когда начнется движение (дуэль, интриги, подосланные убийцы), проснется и гений. Но если в чистоте идейной составляющей «Офицера» нет никаких сомнений и для Полански, очевидно, это чуть ли не самый важный фильм за последние лет двадцать, то по первым ощущениям помимо этого благородство почувствовать симпатию к чему-то здесь сложно. Однако, стоит спустя несколько дней обратиться к себе и фильм, начнет расцветать и долгое, долгое время продолжит резонировать внутри, стоит о нем только вспомнить на миг.
Король
Генрих – наследник престола, его отец медленно умирает. Он тешит себя мыслью о круге сансары и в традиции всех первых лиц престола при смерти медленно ходит, потеет и тихо говорит. Все зовут Генриха Хэл и ад он устроит, несомненно, по крайней мере, французам. Старая добрая история на примерно такой же архаичный лад: все в доспехах и серьезные.
Реанимировать шекспировские хроники имеет смысл при новом прочтении или усилении исходного материала, сценарист Эдгертон не придумывает толком ничего нового. Себе он берет партию Фальстафа, сделав из него немного падшего, но чистокровного героя, которому станут сопереживать как Хэл, так и зритель. Остальным играть толком нечего, молодая звезда Шаламе хмурит брови и насуплено смотрит на всех, кто его задевает (первую половину картины со стрижкой каре он похож на что-то среднее между Брайаном Молко и Томми Вайсо). Переигрывает его даже Лили-Роуз Депп за свои пять минут экранного времени (отвечает она за присутствие эмансипации). Паттинсон со смешным белым париком играет французского принца, говорит на тон выше и называет английский язык уродским. Некогда режиссер Мишо сделал для него («Ровер») на пару с Кроненбергом («Космополис») карьерый разворот, обеспечивший нас ныне звездой авторского кино. В «Короле» с будущим Бэтменом проворачивают обратный трюк, выглядит достаточно жалко. Хмурые мужчины в доспехах собираются на лужайке, производство Нетфликса традиционно отдает дешевизной, которую маскируют естественным светом и сумраком в интерьере. Генрих, что особенно потешно, написан как Иванушка-дурачок, которого водят за нос, а он рад обманываться, и каждый раз вот-вот и переспросит наивными глазами, мол, «Правда?». Смотрится этот карнавал не без стыдливого удовольствия, в силу незапланированной комичности. Черная роза эмблема печали, красный шар – эмблема войны. Посмотрите лучше «Колокола» Уэллса.
