Cul-de-sac: “Клятва” Михаила Чиаурели

Миф о сталинской эпохе

Клятва, 1946, Михаил Чиаурели

Андрей Волков видит в “Клятве” Михаила Чиаурели воспроизведение русского народного характера

“Клятва” Михаила Чиаурели появилась в нужное время, сразу после победы в войне, и была призвана не столько мифологизировать образ вождя (и до этого немало вышло фильмов и книг, не говоря уже о курсе истории ВКП(б)), сколько сплотить советских людей в общей работе по восстановлению разрушенной нацистами страны. В благом деле строительства нельзя было обойтись без обращения к истокам.

После смерти Ленина Сталин приносит клятву продолжать его дело и строить социализм. И не так уж важно с высоты наших знаний о тех временах, что работа Чиаурели неизбежно идеологизирована. В стране, где существовала цензура, а курс партии не подлежал никаким сомнениям, был безусловный контроль за инженерами душ, дабы они воспитывали людей, прежде всего молодёжь, в преданности коммунистической идеологии. Оттого заметный грузинский режиссёр тех лет Михаил Чиаурели вполне мог искренне восхищаться Сталиным, поскольку участвовал в создании и документального фильма, посвящённого смерти вождя. Но это не отнимает у работы небесталанного творца (сомневающимся стоит увидеть, прежде всего, “Отарову вдову”) искренности, мягкого юмора и убедительных характеров людей из народа, которые нисколько не кажутся фанатиками коммунистических идей. Они просто живут в стране, победившей нацизм, учатся, влюбляются, честно работают и, безусловно, переживают за текущий политический момент.

“Клятва”, рецензия

Обвинять фильм Михаила Чиаурели в сталинской пропаганде из нашего прекрасного далёка – дело бесперспективное. Для каждого произведения искусства есть исторический контекст, без знания которого легко впасть в излишний критицизм. Ведь работа Чиаурели по-своему продолжает линию “Октября” Сергея Эйзенштейна, творя миф из реальных событий. Взгляд Чиаурели на текущее время (и даже на прошедшее – события охватывают больше 20 лет!) не лишён поэтической образности. Ему во многом удалось передать душевный подъём своих современников после жестокого сражения с иноземным врагом, экстраполировав их чувства и на 1920-е годы, когда закончилась гражданская война.

Исполняя идеологический заказ, постановщик говорит об ответственности власти перед народом, о том, что будущее страны находится, буквально, в наших собственных руках. И пусть реальное положение дел (в том числе возможности трудящихся повлиять на политику партии) кардинально разнилось с представленным в кино образом; эмоциональность картины, её негромкий пафос (страна – как большая дружная семья), делают фильм небезынтересным и для сегодняшнего зрителя, уже знакомого с рядом разоблачающих культ личности грузинских фильмов (“Покаяние” Тенгиза Абуладзе и “Солнце неспящих” Темура Баблуани).

Это было давно и неправда. Был октябрь, был июль – месяц, когда в прокат вышла забытая ныне работа Чиаурели. Режиссёр старательно творил миф из всей сталинской эпохи. Кулацкие зверства, вредители на производстве, старая ленинская гвардия, хотящая непременно пересмотреть все его заветы. И война, долгая, тяжёлая, отнявшая у матери сына так же, как когда-то убили большевика-мужа злодеи-кулаки. Режиссёр сумел очеловечить идеологемы. Никто не забыт и ничто не забыто. Муж умер не напрасно, поскольку боролся против зла своего времени (и пусть банда кулаков, скорее, сказочный образ, почти не имевший опоры в действительности), а сын, о чём прямо говорит матери Сталин, погиб ради будущего тех, кто будет жить после. Чиаурели, носитель древней грузинской культуры, всё-таки лучше иных советских авторов чувствует фальшь, оттого его идеологический фильм лишён героизации смерти и пропаганды бессмысленных жертв, чего не избежала, увы, Лариса Шепитько в экранизации повести “Сотников”, немало клеветав против смысла классического произведения Василя Быкова.

Фильм Михаила Чиаурели – дитя своего времени, захвативший в цепкие недра киноплёнки представления рядовых людей о том времени, в которое они жили, о Сталине – друге всех трудящихся, и о светлом будущем, которое вот-вот наступит. Поэтому не стоит так уж строго судить режиссёра, вступая в идеологические споры, заранее обречённые на провал. Ведь судить автора можно только по тем законам, которые он сам над собой поставил, как утверждал великий русский поэт, главный враг любой идеологии, Александр Пушкин.

Исполняя идеологический заказ, постановщик говорит об ответственности власти перед народом, о том, что будущее страны находится, буквально, в наших собственных руках

Для создания идеологического сказа режиссёр не боится пользоваться образными средствами. Сталин, рисующий Ленина на бумаге, как указание на мысли будущего вождя. Его воспоминания и размышления о будущем изображаются посредством двойной экспозиции. Сталин не монументальная фигура, а живой человек (актёр Михаил Геловани, известный исполнитель этой роли в советских фильмах, удачно играет и тут). Он сознаёт свою ответственность за будущее страны, за людей, которые доверяют ему как преемнику Ленина.

Народные стройки времён пятилеток показаны в традициях романтизма. Люди захвачены, увлечены своим делом. Романтическое двоемирие проявляет себя в изображении серой действительности и предвидении будущего, где будут сто тысяч тракторов, о которых мечтал Ленин, множество заводов, а отставание от передовых стран сократят. Сталин как хороший хозяин сам осматривает места строительства и делится своими мыслями с народом. «Англичане народ серьёзный, но у русских умные руки», как говорит один из героев фильма.

Михаил Чиаурели в «Клятве», по сути, воспроизвёл русский народный характер, отражённый, в частности, и в гениальной поэме Николая Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Русский человек неорганизованный, оттого и идёт то к Сталину, то к Рюрику с просьбой руководить им. Мечта о сильной руке, царе, мудром и справедливом, уходит корнями в глубину веков. С одной стороны, это снимает с нас ответственность за выбранный путь (всегда можно обвинить царя и свергнуть, как то не раз бывало в нашей истории), но с другой – русский народ действительно может сплотиться ради общего дела и провести индустриализацию даже в считанные годы.

Вот эту двойственность национального характера удачно отражает фильм Михаила Чиаурели. Да, это миф, а не реальность, но такой, который в концентрированном виде вбирает в себя идеологемы своей эпохи, превращаясь в сказку о мудром вожде и сплочённом вокруг него народе, который не одолеть никакому врагу. Этим фильм и ценен в исторической перспективе.