Александр Мурашов о творчестве Карла Теодора Дрейера
Творчество Карла Теодора Дрейера, признанное неоспоримой классикой кинематографа, тем легче ускользает от критического, аналитического восприятия, которое обратилось бы на автора менее почтенного. А сквозные темы Дрейера, при мысли о нем, мешают оценить разнообразие жанров, испробованных режиссером. Начав как создатель немого кино, он уже пустил в ход темы и приемы, которые потом заново очертились в звуковом творчестве. Так, в «Невесте из Гломдала» (1926 год) есть две семьи, разделенные бурной рекой и разницей в богатстве, есть юноша из одной семьи, влюбленный в девушку из другой, есть намечаемый коммерческий брак, профанирующей то, что для Дрейера было религиозным таинством. Но замужество ради выгоды и река, мнимо соединяющая во время прогулок на лодке, а на деле разделяющая и влюбленных, и связанных библейскими узами персонажей, появятся в «Дне гнева» (1943), где режиссер повторно, после еще немого фильма «Страсти Жанны д’Арк» (1928), обратится к теме процессов над ведьмами. А две семьи, разделенные религиозными воззрениями, и Ромео, влюбленный в Джульетту из враждебного дома, станут тематической завязкой в позднем и словно итоговом фильме «Слово» (1955). Тут реку заменит каменный крест, расположенный между двумя усадьбами. А демонстрацию отчуждения посредством взглядов через нити на ткацком станке режиссер перенес из «Вдовы священника» (1920) в «День гнева».
Если «Невеста из Гломдала» или «Вдова священника» – драмы из неторопливой сельской жизни, причем второй из названных фильмов – опыт Дрейера в комическом, не говоря о том, что тут возникает и тема колдовства, и ощущается присутствие мистического реализма, который будет характеризовать «Слово», – то «Вампир: сон Алана Грея» (1932) – макабрическая фантасмагория, снятая по следам «Носферату», а «Два человека» – камерный саспенс с убийством. Но, надо сказать, частные заботы бытовой жизни, преломленные сквозь кинематографическую призму визуальных находок, и для раннего Дрейера, в отличие от его шведского современника Виктора Шестрёма, никогда не были самодостаточным материалом, рассказом о хороших, плохих и просто сложных людях, они служили канвой для решения экзистенциальных и даже вероисповедных вопросов. Охват этих вопросов таков, что темы исторического дня вливались в них, не разбавляя. Так, в «Дне гнева», снятом в 1943 году, режиссер говорит о неправедности преследования старых знахарок, о том, что злом охоты на ведьм порождается зло, разъедающее изнутри семьи инквизиторов, но сама дата указывает на совсем другую охоту на людей, которая также не принесет преследователям ничего, кроме «дня гнева». И все же стоит сравнить «День гнева» со «Страстями Жанны д’Арк», где речь идет не о бабушках-травницах, а об осуждении святой (в 1920 году римская курия признала это). Новаторская работа режиссера, который составил фильм из крупных планов лиц, и прежде всего – лица актрисы, играющей Жанну, не застит своим великолепием того общего, что «Страсти» имеют, с одной стороны, с «Днем гнева», а с другой стороны – со «Словом», где разное понимание религии почти обернулось трагедией.
Конечно, единство наследия Дрейера не распадается на «двух человек» (или более), но оно представляет собой такую сложную фигуру, которую, в преобразованном шварцевском духе, хочется назвать «Дрейер: Карл Теодор – Теордор Карл».
