Итоги: 12 лучших фильмов 2017 года по версии Добрыни Никитича

Только Голливуд, попкорн-подборка, кола-выбор, начос-симпатии

Если вам кажется, что в лавине MeToo оказались погребены карьеры только Харви Вайнштейна и Кевина Спейси, то вы определенно упустили из внимания тот факт, что расследование касательно похотливого продюсера опубликовал Ронан Фэрроу – сын Вуди Аллена, обвиненного своими приемными детьми в совращении. Аллену припомнили все его грехи, заклевали сыгравшего там Тимберлейка и как итог – «Колесо чудес» прошло практически мимо всех радаров, потому что кто, в самом деле, будет обсуждать кино, когда гораздо актуальнее полоскать грязное белье его создателя? Между тем это милейшая безделушка, подобная подарку с блошиного рынка – вроде и бесполезная, но такая трогательная. Необязательность, преследующая ленты Аллена, здесь вполне себе компенсируется органичным актерским ансамблем, где Кейт Уинслет убедительно комплексует в силу возраста и упущенных возможностей, а Джуно Темпл доказывает, что ей обидно недодают похвалы. Трагинонсенс, нервокомедия – называть стиль Аллена можно как угодно; он узнаваем, он неизменен, он не подводит.

Проблема с любым фильмом о писательской работе в том, что, собственно, сама работа достаточно рутинна – стук клавиш печатной машинки или клавиатуры, комканные листы вокруг или заедающий от исправлений Backspace; все внимание, как водится, приковано к окружению автора и его вдохновению, и с этим в истории Сэллинджера проблем нет – порывистость, увлеченность, комплексы, затворничество – и Николас Холт по мере возможностей честно старается со всем справиться. Нельзя сказать, что очень успешно, однако сама атмосфера Америки середины прошлого века, все эти костюмы и укладки, очки в толстой роговой оправе и отношение к писателям, как к звездам первой величины, не дадут заскучать. И да, Кевин Спейси на втором плане изумителен в роли неудавшегося писателя-преподавателя.

Казалось бы, все очевидно еще из синопсиса – deathsplotation во всей красе, сентиментальная слезовыжималка для девочек; так все и есть, но, во-первых, синопсис не передает обаяния и силы дуэта Клер Фой и Эндрю Гарфилда, высекающих искры буквально в каждой совместной сцене, а, во-вторых, никто не отменял британского класса, с которым выполнена лента. Да, предсказуемая, да, манипулятивная, но в ряду себе подобных жизнеутверждающих биографических драм о преодолении последних лет, эта наиболее состоятельная художественно.

Сирша Ронан грозит вырасти в Мерил Стрип своего поколения – этот хамелеон с эльфийской внешностью, кажется, может сыграть практически все, смотрясь органично, не пошло и не банально. Ее дерганная Кристина, простите, Леди Берд путешествует к самой себе в своеобразном роуд-муви, встречая по пути людей разной степени важности и порядочности, каждый из которых, как водится, учит ее чему-то новому. Сто раз такое видели, еще двести про такое слышали, но одна только финальная сцена, где Леди Берд принимает имя, данное ей родителями, заслуживает того, чтобы непременно быть увиденной.

«Логан» – картина о том, что комиксы могут быть полноценным кинематографом, «Тор» – том, что это, как ни крути, вечеринка в большей степени для своих, тех, кто сечет фишку. И не говорите потом, что все комиксы одинаковые.

С одной стороны – практически налаженный звягинцевский тлен-конвейер, на этот раз выпустивший достаточно простую по обертке, но едва ли не самую актуальную сегодня ленту: в обществе, где материнство по-прежнему считается достижением, где так и норовят покричать о духовных скрепах, не принято открыто говорить о том, что материнский инстинкт не есть врожденная реакция, что иногда на его месте вполне себе комфортно существует неустроенная агрессия и разочарованная ненависть, что не хотеть детей – это нормально, а не патология. Вишенкой на торте служит ядовитая стрела в адрес показательной набожности, так популярной сегодня, в виде самодура-начальника мужа главной героини. С другой – шероховатая, местами кособокая, но очень трогательная история, служащая фоном бенефису Яценко. Если вы искали главного русского актера прямо сейчас, то вот он. Его работу не портят ни Горбачева, застрявшая в своих несмешных инстаграммных видео, ни неровный сценарий, который кидает от драмы к фарсу. Представьте, там еще и Стрыкало в саундтреке – прелесть же.

Гротескно, неожиданно, натурально – если не говорить о религии в кино так, то как тогда вообще? Очевидные библейские аллюзии не только не превратили ленту Аронофски в фарс, но, напротив, сделали из нее достаточно любопытное высказывание о потребительском характере веры, ее односторонней направленности и отчаянии тех, кому хватит смелости для открытого ей неповиновения. Разумеется, можно не соглашаться с подобным прочтением, но, кажется, критики приняли точку зрения Аронофски слишком близко к сердцу, перепутав личное с рабочим. Не надо так делать.

Нет кинособеседника лучше Соркина: со времен «Западного крыла» он расстреливает пулеметной очередью своих диалогов, от которых, честное слово, не оторваться. Дебют в качестве режиссера не идеален: некоторый сумбур с линией повествования, нечеткий второй план и навязчивая линия «все комплексы родом из детства». Но. Текстовая часть фильма ожидаемо на высоте, а Джессика Честейн – точечное попадание в соркиновский архетип женщины с языком и неумением держать его за зубами.

Уютнейшая лента о важности поддержки близких людей, о семье, как о той самой ячейке, обществе в миниатюре, и о детской жестокости, которую так часто недооценивают. Трогательно, по-доброму, с непременным хеппи-эндом – все, как мы любим.

МакДона снял крепкое кино – такое, в отношении которого вне зависимости от предпочтений почтительно киваешь головой. В нем, к сожалению, нет святого богохульства «Залечь на дно в Брюгге», но, к счастью, нет извиняющейся глупости «Семи психопатов» – и на том спасибо.