Гуманистический экшн
Слепая ярость (Blind Fury), 1989, Филипп Нойс
Андрей Волков – об экшене Филиппа Нойса с Рутгером Хауэром
Австралийские режиссёры, приехавшие в Голливуд в 1980-е гг., привнесли в тогдашнюю волну мейнстрима свежую струю трогательной мелодраматичности, будь то триллер Питера Уира «Свидетель» или же драма «Шофёр мисс Дейзи» Брюса Бересфорда, прославившая прекрасного актёра Моргана Фримена. Мастер саспенса Филлип Нойс относится к этой же волне. Не все его работы американского периода равноценны, однако в лучших из них жанровые конструкции ловко соединены с мелодраматической историей. Первым проектом Нойса в Голливуде стал ныне культовый боевик «Слепая ярость» – о нём и поговорим.
Фильмы жанра тямбара, то есть японские исторические картины со сценами сражений на мечах, в то время были популярны (да и сейчас немало снимают), причём как на родине, так и за рубежом. Западные зрители примерно ничего не знали о стране восходящего солнца, зато их привлекал азиатский экшн, отличавшийся особым ритмом и классическими историями о людях, живущих по кодексу чести. Японские режиссёры соревновались разве что с Гонконгом за сердца поклонников боевых искусств. Однако в тематике самураев японцы уверенно удерживали пальму первенства.
Само собой, Голливуд не мог пройти мимо столь лакомого сюжета. Ещё в 1974 году американский классик зрелищного кино Сидни Поллак снял «Якудзу», где в одной из главных ролей выступил Кен Такакура, сделавший благодаря успеху у Поллака карьеру в западном кино. В это же время в Японии создавались серия фильмов и сериал о слепом самурае Дзатоити, современному зрителю известные благодаря переосмыслению Такеси Китано в 2003 году. Американцы едва ли могли удержаться от желания хоть как-то оказаться причастными к этому популярному в Японии сюжету, но на ремейк не решались. Хотя он едва ли был бы возможен в реалиях США – слишком национальный сюжет.
Однако слепец, искусно владеющий мечом, стал главным героем американского дебюта Филлипа Нойса – и отличной заявкой на будущее. Сразу несколько американских тем нашли своё отражение в фильме. Это и рассказ о ветеранах Вьетнамской войны, вынужденных приспосабливаться к мирной жизни, и тема бродяги, перекати-поле, знакомая как по независимым драмам «Пугало» (1973) и «Последние песни для медленного танца» (1977), так и по социальному фильму Эктора Бабенко о периоде Великой депрессии «Чертополох», вышедшему двумя годами ранее «Слепой ярости».
Лента Филлипа Нойса – это road movie, в котором вектор движения главного героя не из точки A в точку B, а от Ника Паркера-солдата к другому Нику. Главный герой и сам признаёт, что изменился – он больше не тот наивный юноша, каким он был в джунглях Вьетнама. Война, тяжким бременем лёгшая на плечи американских кинематографистов, изображается Филлипом Нойсом в качестве зачина истории. Он не мог чувствовать себя сколько-нибудь причастным к этой авантюре американских политиков – Австралия хоть и поддерживала США, но старалась не вступать в войну напрямую.
Кадр из фильма “Слепая ярость”
Режиссёр не удержался от показа хороших вьетнамцев, которые не только спасли Ника Паркера, но и обучили его жить в темноте. Американская военная пропаганда изображала их потенциальными врагами, однако реальность шире и сложнее, чем то казалось западным политикам. Далеко не все жители Южного Вьетнама, поддерживаемого США, были невинными овечками, и не все в Северном Вьетнаме были сепаратистами. Филлип Нойс не углубляется в военную тематику и не выбирает сторону в этом сложном конфликте. Вьетнамская война навсегда изменила кинематограф США и стала, можно сказать, американской каиновой печатью – практически никто из режиссёров не изображал эту войну как триумф западной демократии, а скорее как трагическую ошибку американских политиков, превративших чужой конфликт в собственную бойню.
Сцены жизни и обучения боевым искусствам Ника Паркера во вьетнамской деревне отмечены умиротворением и буддистской созерцательностью. Здесь родился новый Ник – тот, который стремится к миру и выбирает меч как крайнее орудие справедливости. Американская мафия, захватившая его боевого товарища, действует грубо и нагло и сопоставляется с армией США, преступления которой задокументированы не только трибуналом Бертрана Рассела, но осуждены в многочисленных фильмах и книгах, посвящённых войне.
«На добро нужно отвечать добром, а на зло – справедливостью», говорил Конфуций своему ученику. Ник Паркер не держит зла на своего фронтового товарища Фрэнка, который бросил его на поле боя. Он простил его и хочет, чтобы тот знал это. Уже этот мотив резко отличает «Слепую ярость» от массы крутых боевиков той поры, где месть, наоборот, преподносилась как обязанность героя – на ней строили сюжеты многие авторы.
В фильмах жанра тямбару месть также часто выступала как сюжетообразующий фактор. Однако в дзен-буддизме, религии, которой придерживались самураи, отношение к возмездию было негативным, ведь главное для человека – личностный рост, а не накапливание отрицательной кармы. Это противоречие позволяет трактовать месть как обязанность воина (по этой версии Ник Паркер должен был бы наказать Фрэнка за трусость на поле боя), так и как отрицательное действие, которое совершается из чувства обиды.
Филлип Нойс после довольно жестокого австралийского триллера «Мёртвый штиль» снял более мягкий фильм действия, а замечательный актёр Рутгер Хауэр, сыгравший маньяка у Роберта Хармона в «Попутчике», воплотил кардинально иной типаж – доброго друга, практически современного Иисуса Христа или, в соответствии с буддизмом, перерождение солдата Ника Паркера. Он до последнего не желает прибегать к насилию, стараясь мирно урегулировать конфликт. Однако мафия, которой задолжал Фрэнк, понимает только силу, а доброту расценивает как слабость. Тогда вступает в действие справедливость из философии Конфуция и меч как орудие принуждения к миру, если говорить военным языком.
У каждого сэнсея, есть сэйто, ученик, которым в «Слепой ярости» выступает Билли, сын Фрэнка. Ник обещал его матери, убитой бандитами, доставить сына к отцу, а верность слову очень важна для самурая. Верность, справедливость и мужество – три кита кодекса самураев бусидо.
Филлип Нойс, переложив на язык массового кино дзен-буддистскую философию, сумел создать, несмотря на криминальный сюжет, добрый и мудрый фильм, который многие помнят спустя годы.
Конечно, Филлип Нойс снимал не американизированный тямбару. Билли учится у Ника не искусству обращения с мечом, а более важным вещам – мужеству, которое проявляется не только в бою, но и перед жизненными трудностями, а также состраданию и прощению, ведь без этих моральных норм легко стать таким, как мафиози, у которых нет понятий о справедливости и чести.
Соединение восточного и западного мировоззрений в картине Нойса выражено и в наличие двух сценаристов разных национальностей – японца Рёдзо Касахара, автора многочисленных тямбару, в том числе и о Дзатоити, и американца Чарльза Роберта Карнера, позже ставшего режиссёром. А Филлип Нойс добавил мелодраматичный тон рассказа, где основной упор делается не на экшн, а на взаимоотношения персонажей друг с другом, особенно Билли и Ника. Под влиянием Паркера Билли также прощает Фрэнка, который развёлся с его матерью и не слишком вспоминал о них, поглощённый игрой в казино, где и попал в сети мафии.
Казино – это как образ капитализма, приведшего к вторжению США во Вьетнам, ведь война – самый успешный бизнес. Ник Паркер, обретя в джунглях Вьетнама духовное просветление, видел жизнь иначе, чем Фрэнк, которому казалось, что успех определяется деньгами и влиянием в обществе. Однако капиталистические ценности – это сделка с дьяволом. Человек за деньги отдаёт молоху капитализма свою душу взамен на призрачную перспективу будущего счастья. Для Ника важны не материальные ценности, а духовный рост. Любовь к близким дороже лёгких денег – это главное, чему научил Фрэнка Ник.
Путь Ника Паркера – это отшельничество. Обретя мир внутри себя и приняв вселенную снаружи, он уже не чувствует себя одиноким. Он помог Фрэнку победить мафию, а Билли обрести отца и этим выполнил свой долг перед ними. Оттого финал фильма ничуть не грустный, несмотря на уход Ника в неизвестность, а, напротив, жизнеутверждающий. У каждого свой путь, главное в дороге не потерять себя и обрести в конце пути просветление.
Филлип Нойс, переложив на язык массового кино дзен-буддистскую философию, сумел создать, несмотря на криминальный сюжет, добрый и мудрый фильм, который многие помнят спустя годы, словно прекрасное мгновение собственного бытия. Нет уже ни Рутгера Хауэра, ни Ноубла Уиллингема, убедительно воплотившего главу мафии МакРиди, но остались созданные ими образы, как напоминание о том, что у каждого есть выбор и что добро в конечном счёте побеждает зло.
