Пепел – самый чистый белый (Jiang hu er nv), 2018, Цзя Чжанке
Стас Селицкий – о новом Цзя Чжанке
Китай, глухие девяностые. На севере страны, куда ещё не пришла реновация, заправляют локальные авторитеты. Одного такого козыря, товарища Биня, многие уважают, многие боятся – но власть тяжело заслужить и еще тяжелее удержать. С Бинем строит отношения молодая женщина Цяо – ее тоже уважают за присущие достойным людям качества, и она умело лавирует между жизнями районной коммунальщицы и девушки гангстера, учесть которой столь превратна судьбе.
Кадр из фильма “Пепел – самый чистый белый”
Первой же сценой новый фильм Цзя Чжанкэ сразу ставит общественную и культурную близость лицом к зрителю без прикрас и утрирования. Цзя часто по ошибке принимают за главного документалиста от Китая в игровом кино, хотя в поэтике, продиктованной самой безусловностью реальности, нет ничего нового: поселки, китайцы, еда, и дети, и взрослые, и пожилые. Режиссеру интересно не фиксирование настоящего, а личностное развитие или, в противном случае, деградация человека на общенациональном пространстве, а чаще всего и то и другое. Чжанкэ не в первый раз сталкивает судьбу, этнические особенности и политический курс – так или иначе, все его фильмы расположены в одной плоскости мающегося пролетария, а поэтому кажутся похожими не только друг на друга, но и на работы последователей. Несмотря на отождествление с бытностью героев и их миром, как природным, так и материальным, Чжанкэ – не поэт, а постигающий традиционалист, меняющий нюансы игры взаимоотношений по ходу действия.
С героями мы будем встречаться по несколько раз в отдельные промежутки их жизни, которые не рассыпаются на составляющие части, а дополняют друг друга. И каждый раз культурная и народная косность будет давить на одни и те же мозоли, так как автор заложил в жизнь персонажей трагический фундамент китайской действительности. Главная тема фильма не просто в экзистенциальной тоске, а в пропасти между – кланами и поколениями, чувством и долгом, мужчиной и женщиной. Не зря черному зиянию бездны в названии противопоставляется белый цвет темных слез – пустота еще больше, чем кажется. На примере двух людей Чжанкэ составляет их краткое жизнеописание двумя оттенками с путями, сходящимися в одной точке. Он не разделяет, а даже скрепляет противоречия. В слабости есть сила, а в силе – самая слабость.
Чжанкэ – непреклонный демагог, но от этого его картины не теряют ни искусности, ни смысла. Кажется, что фильм должен вот-вот завершиться, но финальные ноты органично переходят в увертюру. Как и своем самом известном фильме «Натюрморт», режиссёр пишет не столько социальный портрет, сколько мертвую природу душ, не мазками, а производительными взмахами
Удивительное качество художника Чжанкэ в том, что он непреклонный демагог, но от этого его картины не теряют ни искусности, ни смысла. Кажется, что фильм должен вот-вот завершиться, но финальные ноты органично переходят в увертюру. Как и своем самом известном фильме «Натюрморт», режиссёр пишет не столько социальный портрет, сколько мертвую природу душ, не мазками, а производительными взмахами. В сущности, его мало интересуют выпадающие за борт люди, за исключением дуэта Цяо и Бина, исполняемым актерами-любимцами. Обобщенность картины средой не дает заглянуть за ширму – линии второстепенных персонажей, кулуарные договоренности и истоки отношений сводятся к степенной азиатской обособленности, мирской линии. Вместо этого усугубляются частности – волевая смиренность, либо невозможность найти в себе лучшие качества, но разрушить все оставшееся. Чжанкэ позволяет совсем неземные мечты, но это краткие видения, след на картине бытия, из байки одного глупца на поезде. Ведь все обратится в пепел, это Инь и Янь. Чтобы вулкан снова поднялся, нужно перестать рыть шахты и посмотреть наверх.
