Утерянное равновесие
Пленницы (Prisoners), 2013, Дени Вильнёв
Артур Шафеев рецензирует “Пленниц” в рамках дней Дени Вильнева на [postcriticism.ru]
Сложный и многогранный режиссёр Дени Вильнев долгие годы являлся иконой исключительно канадского кинематографа, а явил себя остальному миру с драмой «Пожары», разменяв к тому моменту уже пятый десяток лет, отметившись, в частности, даже номинацией на всем известную золотую хренотень, что вроде как является орденом респекта и уважухи от ведущих киноделов всея Голливуда. Хотя, признаться честно, Вильнев на деле оказывается птицей более высокого полёта, что парит где-то далеко от мелочной мышиной возни о золотых болванчиках.
Киноведу же необразованному, как и автору этих строк, Вильнев стал известен драмой «Пленницы», которая судя по синопсису и Росомахе в главной роли обещала очередную фантазию на тему безобразной «Заложницы», на деле же оказалась античеловеческим откровением о вере, которая будучи сломленной, превращала своего носителя в обезумевшего беса, что сквозь призму кривого зеркала бытия, выворачивал своё сознание наизнанку, оставляя за собой сожжённые дотла мосты и загубленные жизни.
“Пленницы”, рецензия
Уютный и заурядный праздник Дня Благодарения в очаровательном, но обыденном городке, затерянном в лесах, оборачивается трагедией для двух празднующих семей, когда те обнаруживают пропажу дочерей. Мгновенно поднятая тревога не даёт никаких зацепок, кроме помешанного юного водителя фургона, с которым дружили пропавшие. Но умалишенного благополучно отпускают восвояси, ввиду отсутствия доказательств, за которое косвенно сошла бы размытая фраза, которую малолетний ирод в панике проронил несчастной главе одного из семейств — Келлеру Доверу. Довер, что часами ранее читал молитву на охоте и благодарил Господа за хлеб насущный, некогда был человеком категорически верующим и предусмотрительным, ведя запасы на чёрный день, чтобы избавить себя от искушения стать кровожадным до плоти демоном, когда без воды и еды люди бросаются друг на друга, как дикие звери. Но потеряв дочь, Довер стремительно сходит с ума от собственного бессилия и, как ему кажется, бездействия полиции, обвиняя во всех бедах последних. Решая вести поиски пропавших девочек самостоятельно, Довер словно в отместку похищает помешанного Алекса Джонса (водителя фургона), для пыток запирая последнего в родительском доме, доме, который не существовал для Довера в его нормальной жизни, доме, который Довер отказывался сдавать, несмотря на финансовые бедствия, прикрываясь нелепыми отговорками про дорогостоящий ремонт, доме, в котором его отец совершил самоубийство. В доме, который стал для верующего Довера вместилищем греха, но теперь, перейдя черту, он намеренно выбирает именно родительский дом для того, чтобы жечь в нём костёр инквизиции.
Маленький городок медленно погружается в пучину безумия, превращаясь в уютный филиал ада, где смятённые отчаянием жители превращаются в собственные тени, а обезумевший от горя и опьянённый гневом герой Джекмана упивается пытками, заставляя усомниться в его благих намерениях. Вместе с тем, отец другой пропавшей дочери — Фарнклин Бирч, незначительно посодействовав Келлеру в строительстве камеры пыток, вняв голосу супруги, устраняется от участия в истязании Алекса, принимая беду как испытание. Так, не раскрывая особо карт, не обличая злодея, будь то очередная секта с ритуальными жертвоприношениями или очередной же кровожадный маньяк, Дени Вильнев рассказывает историю об испытании веры на прочность, противопоставляя семью Доверов, чете Бирчей, которая несмотря на давление со стороны Келлера, осталась в стороне смиренно превозмогать страдания и несчастья.
И пока Довер продолжает измываться над несчастным Алексом, а его жена растворяясь в антидепрессантах теряет связь с реальностью, где-то рядом в туманной дымке осеннего дождя ведёт расследование детектив Локи, что выйдя на след зла сталкивается со стеной безумия, вместо ответов, сталкиваясь всё с новыми и новыми загадками, когда в процессе обыска домов потенциальных подозреваемых обнаруженный труп вещает детективу об убийствах детей в целях войны с Богом. Не имеющий за своей спиной нераскрытых дел детектив Локи, однако, не предстаёт циничной ищейкой, а супротив того, наполняет себя волнением и тревогой, наживая в перспективе очередной нервный срыв, чтобы ещё сильнее отдалить себя от человеческого облика. Названный именем ночного Бога хитрости и обмана, единственный в фильме не имеющий ни истории, ни человеческого имени, инфернальный и невротичный детектив Локи воплощает собой ещё один конфликт, трезвостью ума и внезапно оказавшейся в дефиците человечностью противопоставляя себя очеловеченным демонам захолустья с вполне человеческими именами.
Ведь нетрудно понять, что пока благополучие переполняет душу, телевизор работает громко, вкусное пиво томится в холодильнике, а гомосексуалисты горят в аду, даже самый последний идиот и антихрист может быть средоточием благодати и терпимости.
Линии мести Келлера и поисков Локи, незначительно пересекаясь, идут рука об руку, приводя зрителя к шокирующему и обескураживающему финалу, который несмотря на поверхностно благополучную развязку, оставляет явственное ощущение навсегда утерянного равновесия. Нарушив привычноый устой мелкого городишки, Вильнев превращает его в сюрреалистический мир, исполненный хаоса и отчаяния. Вера убеждённых христиан Доверов была сильна пока ровно до тех пор, пока случившееся несчастье, не облачило неустойчивость и, если пожелаете, фальш. Ведь нетрудно понять, что пока благополучие переполняет душу, телевизор работает громко, вкусное пиво томится в холодильнике, а гомосексуалисты горят в аду, даже самый последний идиот и антихрист может быть средоточием благодати и терпимости. Но Келлер Довер в этом не одинок, потому как сотворённое им зло истоками идёт к злодейке в лице Холли, похитившей девочек. Что также, как и Келлер, некогда была убеждённой христианкой, дарила миру добро и любовь, раздавала брошюры и предлагала поговорить о Боге; так же, как и Келлер, Холли в час испытания не нашла в себе сил подставить правую щеку, падшим ангелом ступив на тропу мести всем, кому повезло избежать несчастья; так же, как и Келлер, Холли стала вольна думать, что властна над другими судьбами, возомнив себя сверхчеловеком, выбрав самый лёгкий и удобный путь. Зло не дарит ни покоя, ни спасения, а лишь порождает новое.
Зло, возомнившее себя сверхчеловеком, смиренно отмучилось, без боли пав замертво от вполне земной полицейской пули, оставив своих жертв наслаждаться страданиями, примерный семьянин и образцовый католик, потерявший веру, оказался жестоким инквизитором, а несчастный умалишенный Алекс, проживший всю жизнь в страхе, стал невменяемым асоциальным садистом. Лишь семья Бирчей, что подобно Иову, сохранив веру, стоически пережила несчастье, оставила себе шансы забыть пережитый ими кошмар.
Но, в конечном счёте, война с Богом, устроенная Вильневым, никому не принесла победы, с насмешкой оставив зрителя наслаждаться безмерным патовым окончанием.
