Огонь наступает
Дикая жизнь (Wildlife), 2018, Пол Дано
Дмитрий Котов — о режиссерском дебюте Пола Дано
Молодой, но довольно успешный американский актер Пол Дано получил широкую известность после роли проповедника Элая Сандея в «Нефти» Пола Томаса Андерсона, где он не потерялся на фоне мощного перформанса Дэниэла Дэй-Льюиса, наигравшего в этом фильме на один из трех своих «Оскаров». Роман Ричарда Форда «Дикая жизнь» стал для Дано откровением. Он перечитал книгу несколько раз и так ею проникся, ощутил историю настолько близкой своим треволнениям, что целый год вынашивал идею экранизации и, в итоге, этот проект стал его режиссерским дебютом. Главные роли в семейной драме сыграли Джек Джилленхол и Кэри Маллиган.
1960 год, Монтана. Поначалу кажется, что в семье Бринсон царит идиллия: вечера знаменуются милыми разговорами за совместным ужином, мама — образцовая хозяйка, папа помогает сыну с домашними заданиями и тренирует его с мячом на лужайке у небольшого, но уютного дома. Но нарастающее снежным комом недопонимание, помноженное на финансовые трудности, имеет огромную разрушительную силу. Джерри чувствует, что он слишком горд, чтобы продолжать работу в гольф-клубе, чистя обувь состоятельным клиентам и снося санкции несправедливого босса. Жаннетт чувствует, что устала переезжать с места на место вслед за неприкаянным мужем, натыкаясь то и дело на стену отчуждения. Джо чувствует, что брак родителей трещит по швам, когда батя принимает сомнительное решение сбежать в горы, чтобы тушить лесной пожар не за самые большие деньги. Подросток все глубже погружается в беспомощное состояние созерцателя поступательного морального падения брошенной матери, особенно когда на горизонте появляется немолодой, несимпатичный, но солидный мистер Миллер…
Кадр из фильма “Дикая жизнь”
Пол Дано всегда мечтал снять кино о проблемах семьи, рассказав языком кинематографа о своих личных детско-юношеских переживаниях. В итоге он не просто получил одобрение Ричарда Форда на экранизацию. По сути, в своем душевном письме лауреат Пулитцеровской премии дал новоявленному режиссеру полный карт-бланш на вольную трактовку своего произведения: «Наполните этот фильм тем, что ценно для вас, своим смыслом и содержанием; вы свободны отступать от сюжета там, где сочтёте это оправданным, — мой текст не должен стать для вас помехой». Вдохновленный этими словами, Дано начал работу над сценарием вместе со своей партнершей — актрисой и по совместительству гражданской женой Зои Казан. Так или иначе, в «Дикой жизни» (оригинальное название — Wildlife) по версии Пола Дано, если разобраться, нет ничего дикого. Вся «дикость» заключена в понятных, объяснимых и до боли типичных человеческих моделях поведения, слабостях и ошибках. И, будто подчеркивая это, контрастным фоном режиссер вводит в эпизоды ленты характерные для США на протяжении всей их истории пафосные речи о «могучих людях» и «великой стране», звучащие зычным голосом диктора из радиоприемника и с экрана телевизора. Проще говоря, у Дано получился добротный, но ничем не выдающийся фильм про неверную жену, упрямого мужа и неприкаянного ребенка.
Образ Джо внешне прописан крайне скупо и сухо, его интровертное естество заведомо обязывает юного Эда Оксенбульда максимально вдумчиво использовать самые тонкие оттенки эмоций и внутренних метаморфоз, однако опыта актеру хватает преимущественно на личину растерянного тюфячка, зажатого тисками родительского пассивно-агрессивного дисконнекта и придавленного маминой депрессией. В связи с этим еще больше бросается в глаза оборванная и потерянная линия с одноклассницей, так и не превратившаяся из просто сюжетной в романтическую. И здесь бы нужно невербально намекнуть зрителю, что личная жизнь у мальчика не клеится из-за нездоровой ситуации в семье и постоянных душевных потрясений. Но намеки получаются неубедительными и невнятными, а потому кажется, что парень просто тупит и лажает, не зная, как обращаться не только с футбольным мячом, но и с девочкой, оказывающей знаки внимания.
Режиссер утверждает, что главными инструментами для него стали выстраивание образов и монтаж. Он хотел, чтобы фильм получился честным и сдержанным, а камера двигалась лишь тогда, когда в этом была необходимость. В этом смысле Дано уловил некоторую тенденцию в «непопкорновом» американском кино последних лет снимать малоэмоционально, в меру отстраненно и статично, порой отказываясь от музыкального сопровождения в ключевых сценах и заставляя зрителя пристально вглядываться во внутренний мир персонажа.
У Дано получился добротный, но ничем не выдающийся фильм про неверную жену, упрямого мужа и неприкаянного ребенка
Пожалуй, ни одну роль в фильме не назовешь безоговорочно сильной, хотя, надо признать, образ семьи как единого целого (хоть и разрушенного) более-менее складывается, и это можно счесть локальным успехом, — неслучайно же у всех троих имена символически начинаются на одну букву. А вот катарсиса в финале не получается. Лишь неловкий и не вытянутый актерски незатейливый диалог отца и сына на тему «держал ли ты свечку». С последующими кратковременными импульсивными глупостями и стыдливыми взглядами. Зато придает всей этой интимной истории едва ли не вселенского философского размаха пусть и очевидная, но красивая и вполне точная метафора, протянутая через события киноленты — вышедший из-под контроля лесной пожар. Неумолимо уничтожающий все живое на своем пути, необузданный огонь практически бесполезно пытаться потушить, поэтому приходится уповать лишь на первый снег, способный умерить его пыл и запорошить обугленные раны природы. Так и семейные отношения, в которых жаркие катаклизмы отчаянья, обиды и необдуманных поступков сменяются прохладой разума, смирения и принятия необходимости перемен. А при благоприятном исходе — даже сдержанным теплом примирения. На месте выжженного леса появляются новые травы, кустарники и деревья. Вот только времени на перерождение может уйти очень много.
