У Лис
Большая игра (Molly’s Game), 2017, Аарон Соркин
Денис Виленкин о режиссерском дебюте Аарона Соркина.
Маленькая Молли Блум пребывает в возрасте непротивления победолюбивому отцу, покоряет лыжные склоны и совершенно ничего не знает о деньгах. Она зарабатывает травму, которая, в отличие от медали, сильно тянет вниз, и понимает, что со спортом покончено. Молодая Молли Блум наливает в баре, не хочет думать про отца, обменявшего ее детство на свои нереализованные амбиции, и размышляет, как бы заработать, чтобы просто на все хватало. Молли замечает постоянный посетитель и предлагает встречать гостей и вести некоторую бухгалтерию. Молли Блум ничего не знает о деньгах, но начинает понимать.
“Большая игра”, рецензия
Аарон Соркин, старательный биограф нового Голливуда, берущий в руки истории будто бы из чёрного списка ЖЗЛ, про людей, которые глубоко внутри замечательные, но расшифровываться аббревиатура будет скорее через “затруднительных”. Ближе к новому десятилетию Аарон обращается уже не просто к неоднозначным типажам, а к гениям места и времени, используя внутренний душевный надлом для форсирования их аутично-обособленной одарённости. Парень, который создал Фейсбук, поссорившись с девушкой. Парень, который управлял бейсбольной командой, доверяясь только статистическим расчетам, парень, который учредил главную компьютерную корпорацию сегодняшнего дня, но схемы давались ему легче заботы о дочери. У всех троих были друзья-коллеги на заре выдающихся начал. Потом университетский друг Цукерберга обнаружил, что его доля понижена, и решил судиться. Впрочем, сейчас это самый богатый человек Сингапура, грех жаловаться. Питер Бренд (в жизни – Пол Деподеста) продолжил пользоваться придуманным методом “саберметрики”, в то время как герой Брэда Питта, слушая песню дочери со слезами на глазах, уехал в бесконечную дорогу. А Стив Джобс разругался со Стивом Возняком, с которым все начиналось, как в байке, с гаража. Дочь же Джобса была обделена вниманием, а папа при неоспоримой гениальности неисправимо не додавал ей внимания, девчонке приходилось подниматься все выше и выше по этажам его внепроцессорного подсознания, чтобы до отца достучаться. Достучалась через песню. То есть, в этой подтасовке драматургических приёмов у Соркина несомненно есть что-то от его героев. Новый фильм – режиссёрский дебют про покер. Где смухлевать, как не тут? Но вопреки смелым ожиданиям, “Molly’s Game” не может похвастаться безумной сценой из “I, Tonya”, по-скорцезевски кокаиновой монтажной вставкой расправы над соперницей, хотя фильмы роднят не только зимние виды спорта и несложившиеся по разным причинам карьеры, но даже финальные кадры. Пятно крови на боксёрском ринге и зацветающий посреди снега сучок. Нетрудно догадаться, что откуда.
В этой схеме ставки уходят, к сожалению, не к Молли Блум в перверсивной смене социальных ролей, за чем наблюдать интереснее всего, а к Соркину, которому важно, чтобы на катке вовремя появился отец (Кевин Костнер), сказал, что он психолог, и начал сам пользоваться услугами психоанализа у своей дочери, вывалив ей на лавочке про власть над мужчинами, сучок, который сломал ей лыжи, и в итоге про то, что знал, что она знала, что он изменял матери, да и вообще, тиранил, мол, Молли, бывало.
История Молли лишена этого самого “над”, делающего хороший сценарий “Стива Джобса” лучшим у Соркина, а сам фильм – одним из лучших фильмов в карьере Бойла. В “Moneyball” была такая фраза: “Я ненавижу проигрывать, ненавижу, я ненавижу проигрывать даже сильнее, чем хочу выиграть”. Повторение в контексте покера уже не работает, по причине того, что предыдущий тост был уместнее. В то же время линия Джобса и дочки срабатывает во второй раз, потому что в первый выглядела как разминка, а не проход на базу. Сдаем карты. “Социальная сеть” сочилась романтикой звуков оповещения из открытого ноутбука в каком-нибудь Старбаксе, где в запахе кофе растворялись идеи о невероятных возможностях от парней, одетых в American eagle outfitters и готовых покорять мир. А в “Molly’s game” штука в том, что главную героиню помимо того что зовут так же, как героиню “Улисса”, ее никто изначально не поддерживает. Она приходит к адвокату, и он становится той самой правой рукой гения. Но уже в суде. Соркин в этом во всем не из-за equal rights истории, где девчонка даже круче вышеназванных парней, потому что сама все, сама. Он ищет какую-то нормальную противоположность этого одинокого танца, и в лучших сценах замечательная Джессика Честейн (искупает почти все недостатки фильма) как-то юлит в кресле и пытается вступать в дискуссию о воспитании дочери адвоката в лице Идриса Эльбы (дочь очень хочет быть как Молли), и ещё здорово отказывает постоянному поддающему влюблённому Крису О’Дауду, потому что – ну, нет. Параллельно героиня меняет роли то ли бывшей жены, то ли матери Майкла Серы (он играет Тоби Магуайра), который лучший игрок, и не против установить свои правила.
When I look at myself, all I can see, I’m just another lady without a baby. Переживаний из песни Jenny Lewis не происходит, и на экране вновь воплощается роман “Феномен Zara”. В этой схеме ставки уходят, к сожалению, не к Молли Блум в перверсивной смене социальных ролей, за чем наблюдать интереснее всего, а к Соркину, которому важно, чтобы на катке вовремя появился отец (Кевин Костнер), сказал, что он психолог, и начал сам пользоваться услугами психоанализа у своей дочери, вывалив ей на лавочке про власть над мужчинами, сучок, который сломал ей лыжи, и в итоге про то, что знал, что она знала, что он изменял матери, да и вообще, тиранил, мол, Молли, бывало. Молли что-то ответит, но это неважно. Ведь в конце есть этот самый сучок, и он распускается статичным кадром. Наверное, не пользуйся Соркин своей личной саберметрикой, он бы цвёл по-настоящему. А так это самый правильный финал, но почему-то будто не от этого фильма, который гораздо лучше бы прижился в сериальной форме. Да только что можно рассказать о Молли, не вошедшего в фильм? Позвать настоящего Бена Аффлека и Тода Филиппса и устроить “Антураж” про покер. На все же найдётся свой зритель. Кроме сериала Вачовски. Но про них Соркин, наверное, и не напишет сценарий, потому как вряд ли это запахнет историей успеха. А Джобс хитрецу по-человечки близок. Открывайтесь, мистер Соркин, я поймал вас на искренней любви к вашему герою.
