Хичкок, (Hitchcock), Саша Древасси, 2012, заметка
Игорь Нестеров о голливудской изнанке вывернутой в манере эксцентрического спектакля.
«Я приношу им миллионы, но каждый год я жду, чтобы хоть кто-нибудь сказал: «Ты молодец!», — досадливо распахивает душу перед безучастным психотерапевтом великий и уставший от боев за место под солнцем король триллера, прародитель и преобразователь десятков современных жанровых клише. При имени Хичкок сердце истинного синефила наполняется благоговением, а душу охватывает трепет, ведь он Бонапарт от кино, признанный гений, непревзойденный фокусник, глотатель шпаг и заклинатель змей. Его кинематографические приёмы вот уже несколько десятилетий кочуют из «Хэллоуина» в «Крик» и обратно в «Хэллоуин». Картина Саши Джеварси укладывает в рамки художественного сюжета биографическую историю о том, как Альфред Ужасный ходил «Психо» снимать. В нём, помимо зарождения и воплощения в жизнь идеи фильма о взмахах ножа в душевой, поведывается о домашнем очаге и семейных драмах, преследовавших режиссёра в один из наиболее ответственных и напряженных периодов его жизни, о терзающих его депрессиях и психических срывах, вызванных отсутствием официального признания, профессиональными и личными неурядицами.
Каким же всё-таки славным малым был этот чокнутый Хич
Звёздная тройка, запряжённая в сюжетную колесницу, то циркачествует, то серьёзничает, то греховодит. Воскощёкий Хопкинс с накладным животом пожирает банками чёрную икру, грызёт лук порей в позе Баггза Банни, устраивает истерики на съемочной площадке, подглядывает в щёлку за раздетыми актрисами. Йоханссон, искрясь снежнозубой улыбкой, в расслабленно-ветреной манере отбивает гонорар. Миррен в роли Альмы Ревиль, супруги режиссёра, привычно рассудительна, глубока и воинственна. Фешенебельные ретро-авто снуют, то там, то сям, из динамиков льётся джазовый тембр Дина Мартина, воскрешая дух пятидесятых. И не так уж и важно, в общем, что голливудская изнанка выворачивается в манере скорее эксцентричного спектакля, нежели реалистичного байопика. В сущности же фильм не замахивается на всестороннее познание личности мастера саспенса, тем более не предпринимает попыток оценить значение его творчества, а щедрыми мазками рисует портрет забавного, трогательно-невыносимого старика, без особого труда подводя к простой мысли: каким же всё-таки славным малым был этот чокнутый Хич.
