Примесь, (Upstream Color), 2013, Шэйн Кэррат, заметка
Александр Елизаров о параноидальных попытках найти ответы и атмосфере железобетонных стен клетки.
С тех пор, как на молодую журналистку Крис внезапно нападает неизвестный, ее жизнь идет наперекосяк, хотя, вернее всего, замирает. Выйдя из странного состояния, девушка наблюдает сплошной бардак: счета пусты, с работы уволена, на руках и ногах порезы, а в памяти обо всем этом ни следа. Некоторое время спустя, катаясь с грустным выражением лица в поезде, где, по ее мнению, можно встретить бомжей да тех, у кого отобрали права, ей попадается на глаза Джефф – то ли брокер, то ли какой финанист. Они знакомятся, ужинают, целуются, и все в таком духе.
Кэррат гонится за совершенным союзом идеи, которой не нужны поясняющие диалоги, и
воплощения
“Upstream color” не претендует быть понятым, куда важнее – принять и почувствовать настроение. Нарочитая схематичность имен (The Sampler, The Thief) оправдывается ненужностью уточнений; отсутствие фраз, сколь-нибудь поясняющих сюжет, представляет несколько вариаций случившегося, а дальнейшая трактовка происходящего упирается, чего уж там, в логику, здравый смысл. Казалось бы, с таким количеством втопроплановых интонаций и персонажей – творить добро и не только, но получается путаница, сквозь которую можно увидеть отчетливо разве что раскрытие образа того самого Джеффа.
Депрессивная атмосфера железобетонных стен клетки, параноидальные попытки найти ответы, – местами очевидна невыразительность, будто если автору понятно, то это важнее того, понимает ли зритель. Но музыка, сопровождающая каждое действие, каждую мысль, каждый незначительный поворот камеры, кричит, распространяет энтузиазм создателя, и вопросы исчезают, они перекрываются ответами природных мелодий. Кэррат гонится за совершенным союзом идеи, которой не нужны поясняющие диалоги, и
воплощения, которому уютно в холодных пейзажах что города, что деревни; и когда он достигает этого, уже неважно, почему происходит так, а не иначе, и откуда взялись эти люди. И upstream здесь – в попытке подавления инстинктивности, рефлексии, человеческого самосознания; того, что делает людей людьми и все равно отождествляет с животными. Конечно, неудачной.
