1, 2, 3, Not only you and me and I’m caught in between
Артур Сумароков рассказывает о картинах Адама Робитела, Джонатана Хопкинса и Пако Пласы
Режиссёр: Адам Робител
Франшиза «Астрал», успешно зачатая Джеймсом Ваном и Ли Уоннелом восемь лет назад, вполне соответствовала стандартам современного диетического хоррора: максимум постмодернистских отсылок к классике жанра (в первую очередь, не повезло «Полтергейсту» Тоуба Хупера), минимум нестандартных визуальных решений и сюжетных поворотов. Щадящий зрителей практически полным отсутствием крови «Астрал» был антитезой «Пиле», возведшей в абсолют порнографию насилия, приправленную по-своему привлекательной философией боли и смерти, по строго установленным правилам. Вместе с тем, и часть первая, и вторая, и даже третья франшизы «Астрал» отличались предельной компетентностью режиссуры, и при всей массе очевидных своих минусов «Астрал» не становился до зубовного скрежета скучным, хотя и не сказать что являясь по-настоящему страшным. Чего, однако, не скажешь о четвертой и, есть надежда, что заключительной, части, получившей подзаголовок «Последний ключ», в которой буквально собраны все возможные жанровые клише, превращающие фильм в вымученный и выморочный кинематографический опыт. Диетическое стало идиотическим.
Впрочем, «Астрал 4: Последний ключ» интересен с точки зрения попадания в нынешний феминистический дискурс, выдвигая на первый план героиню актрисы Лин Шей Элис Манро. Собственно, эта (не)случайная тенденциозность фильма, который заодно справедливо пинает и грех эйджизма, превращает его в весьма протокольное высказывание, в том числе, и об утилитарности мейнстримового хоррора как такового. Попав в струю общественных тенденций, Робител и Уоннел забыли (и забили в общем-то) о внятных жанровых составляющих, так как на те же предсказуемые скримеры фильм оказался совсем уж беден. Для самой же актрисы, бабушки мирового хоррора Лин Шей, главные роли в долгой карьере у которой едва ли были, «Астрал 4» выглядит настоящим актерским бенефисом, и именно она упорно тащит ленту на себе, ввиду того что другие персонажи фильма или прописаны в лучшем случае слабо, или же никак. И если бы не Лин Шей, то четвертая часть франшизы была бы совершенно необязательной.
Режиссёр: Джонатан Хопкинс
Дебютная картина Джонатана Хопкинса, берущая за основу своей сюжетной канвы массовый лунатизм в отдельно взятой американской семье, представляет из себя самое настоящее кладбище великолепия из реализованных бледно или вовсе не реализованных идей. Хопкинс в сущности так и не смог определиться какой именно хоррор он снимает: мистический, психологический или же body-horror, соответственно, в фильме на два приступа психоза и паранойи приходится для равновесия по одному таинственному паранормальному явлению и дикому танцу с мясом и кожей, обрываемым тем не менее на самом интересном месте.
Эта авторская неопределенность распространяется как стойкий штамм вируса и на режиссуру, в которой остро ощутима неопытность Джонатана Хопкинса. Режиссёр довольно медленно раскачивает сюжет, при этом совершенно не уделяя внимание тому визуальному языку, на котором он коммуницируется со зрителем. О каком-либо внятном киноязыке говорить не представляется возможным, поскольку он совершенно примитивен и нечленоразделен. Имея потенциал к качественному киновысказыванию о зловещей сущности сновидений, «Сламбер: Лабиринты сна» в конце концов сам напоминает чересчур затянувшийся сон, который, к тому же, совсем не выглядит отрезвляющим поутру ночным кошмаром. Freddy, shame on us!
Режиссёр: Пако Пласа
Один из лидеров современного испанского хоррора, режиссёр Пако Пласа в 2017 году снимает свою версию взаимоотношений несовершеннолетних личинок человека с макабрической доской Уиджи, со зловещими ритуалами и монахиней соответственно. Его фильм «Уиджи: Проклятие Вероники», вышедший аккурат спустя два года после релиза «Уиджи: Проклятие доски Дьявола» Майка Флэнагана, на фоне аналогичных американских эрзацев на ту же тему смотрится значительно бодрее, смелее и занятнее, невзирая на то что Пласа не боится использовать клишированные сюжетные ходы. Пласа даже не старается вывернуть наизнанку клише, просто грамотно работая с крайне узкими жанровыми возможностями, отталкиваясь, впрочем, от европейских традиций хоррора, с его сильной психологической прорисовкой персонажей и внятно прописанному бэкграунду.
Пласа выстраивает в фильме не только целостную в своей изощренной жути атмосферу, но и костяк внутрисемейных отношений между основными действующими лицами. Казалось бы, зрителю снова подсовывается история про семью, в которой и так все было не благополучно, а после спиритического сеанса с умершим отцом Вероники и вовсе стало хуже некуда. Все же дети в фильме, за исключением, разве что, монахини с недурственным никнеймом Сестра Смерть, являются в той или иной степени проводниками зла. Даже главная героиня, Вероника, не является в достаточной степени положительным персонажем, и, хотя финал будет немного предсказуем, Пако Пласа оставляет немало зазоров для восприятия фильма под совершенно иным углом зрения. На радость хотя бы тем же чайлдфри и чайлдхейт, для которых, вполне по Хармсу, «Детей надо уничтожать. Для этого я бы вырыл в центре города большую яму и бросал бы их туда.» Пако Пласа нашел для сего промискуитета более оригинальный метод.
