Cul-de-sac: “Бездна” Урбана Гада

Бездна страсти

Бездна (Afgrunden), 1910, Урбан Гад

Андрей Волков рассказывает о немом фильме датского режиссера Урбана Гада

Немое датское кино для современного зрителя такая же тьма кромешная, как бездна Ницше или мрак иной реальности из фильма Пола Андерсона “Горизонт событий”. Тем более никто не знает Урбана Гада, племянника великого художника Поля Гогена, который начинал работать как художник-оформитель в театре, но вскоре увлёкся новым искусством кино. Он также был мужем Асты Нильсен, одной из первых суперзвёзд, как сейчас бы сказали, и именно с его фильмами связана слава этой неординарной дивы немого кино.

Датский постановщик не довольствовался только съёмками, а активно занимался теорией, ещё в 1919 году написав книгу “Кино – его цели и средства”, довольно быстро переведённую в СССР. Наверняка она оказала определённое влияние на наших первых теоретиков – Кулешова, Пудовкина, Эйзенштейна, Вертова, Довженко – сформировавших оригинальный стиль советского немого кинематографа. Гад же довольно быстро примкнул к родившемуся на рубеже 1910-1920 гг. в Германии экспрессионизму, перенеся его темы и образы на скандинавскую почву. В Швеции, к примеру, даже возник свой собственный экспрессионистский шедевр, “Возница” Виктора Шёстрема, оказавший колоссальное влияние на дальнейшее развитие шведского кино.

Впрочем, не будем углубляться в дебри киноведения. Тем более влияния и новаторства – те скалы, о которых искони разбиваются корабли кинокритиков, мечтающих попасть не только на передовицу журнала или модный сайт, но и в историю кино, подобно Андре Базену и его птенцам, составившим позднее новую французскую волну. Главное, что один из первых фильмов Урбана Гада волнует душу и спустя более чем 100 лет после создания.

Кадр из фильма Урбана Гада “Бездна”

Поражает, в частности, сдержанная манера игры актёров, особенно Асты Нильсен, что было несвойственно немому кинематографу 1910-х гг. Датчане вряд ли могли знать теоретические работы реформаторов театра начала XX века К. С. Станиславского и М. Рейнхардта, требовавших от актёров отказ от внешних эффектов, более тонкого рисунка роли. Тем более далеко было до новаторского метода актёрской игры Михаила Чехова.

Задолго до Вертова камера Гада становится киноглазом, подглядывающим жизнь людей в параллельной вселенной. А мастеровитый постановщик, едва открывший для себя кинематограф (или, как тогда говорили, синематограф), с лёгкостью воспроизводит знаменитую короткометражку братьев Люмьер «Прибытие поезда на вокзал города Ла-Сьота». Сейчас это бы назвали цитированием или аллюзией.

Гад устанавливает камеру так, чтобы поезд шёл из глубины кадра прямо на зрителя, но по диагонали. Когда-то этот сюжет шокировал первых очевидцев великого шедевра братьев Люмьер, и на премьере многие разбежались, испугавшись, что поезд их задавит. У Гада это гениальное повторение вызывает не ужас, а удивление и любопытство. Помнится, в последнем фильме Микеланджело Антониони «За облаками» художник-копиист в исполнении Марчелло Мастрояни размышлял над тем, может ли человек, создающий копию, повторяющий что-то, добиться прежней свежести и глубины. На повторении в дальнейшем были основаны целые направления, от постмодернизма до поп-арта, но во времена Гада это было маленьким (одним из многих) прозрением неочевидного мастера немого кино.

Урбан Гад – это не просто имя из пыльных энциклопедий кино, вроде многотомных трудов  С. В. Комарова, Ж. Садуля и Е. Теплица. Фильм Гада «Бездна» будет интересен современному зрителю и как некий прообраз популярного в 1980-1990-е гг. в США эротического триллера, с непременной женщиной-вамп. Конечно, эротизм немого мелодраматического фильма Гада весьма умеренный, так что Аста Нильсен не сравнится с бестией Шэрон Стоун. Режиссёр делает упор скорее на психологию отношений. Главная героиня угодила в настоящий любовный треугольник, став заложницей своих чувств и привязанностей. Её увлекла романтика, которую мог предложить артист передвижного цирка, так что женщине трудно было устоять перед обаянием этого одинокого ковбоя. А перспектива брака с человеком из высшего света не сулила ей ничего, кроме обеспеченного, но унылого существования в буржуазной среде. Это сейчас девушки предпочитают деньги – тогда же выбирали любовь.

Из такой завязки мог бы получиться привычный водевиль о невесте, разрывающейся между женихом и так внезапно вошедшим в её жизнь цирковым ковбоем. Следуя традиции водевиля, Гад наполняет фильм эстрадными номерами, цирковыми шоу. Иногда он добивается впечатления чуть ли не карнавализации жизни, словно в соответствии с мироощущением Федерико Феллини, для которого жизнь как праздник.

Немое датское кино для современного зрителя такая же тьма кромешная, как бездна Ницше или мрак иной реальности из фильма Пола Андерсона “Горизонт событий”. Тем более никто не знает Урбана Гада, племянника великого художника Поля Гогена, который начинал работать как художник-оформитель в театре, но вскоре увлёкся новым искусством кино

Но фильм не просто так назван «Бездна». Магда, поневоле выступив «смутным объектом желания» для заезжего героя-любовника, разрушила своё будущее, отказавшись от брака. В тоже время и счастья с ковбоем не получилось. Магда ревнива, так как знает ветреный характер своего любовника. Она не подпускает к нему других девушек, чем провоцирует скандалы. А отверженный несостоявшийся муж ищет её, чтобы отбить у соперника. Для него как для буржуа это дело чести. Не бывать такому, чтобы его бросили ради люмпен-пролетария!

Попытка обмануть судьбу, предпочесть другую, свободную жизнь перекати-поле не получилась, так как Магда плоть от плоти буржуазного мира. Она чужая в этом цирковом окружении. Прошлая жизнь настигает её с неотвратимостью рока. В этом видится даже предвосхищение шедевра Микеланджело Антониони «Профессия: репортёр». Нельзя так запросто, по своему желанию, переиграть свою судьбу. Гад, будучи дитём эпохи декаданса, снимает романтический флёр с попытки бегства от непривлекательной действительности в сказочную реальность, где будут цирковые кульбиты и возвышенность чувств. Роковая развязка неизбежна, ибо Магда и её любовник люди разных классов и разных культур. Побег в сказочную страну в итоге обернулся страной тьмы, а все мечты канули в бездну. И нет уже надежды ни на что.

«Бездна» Урбана Гада не только памятник своего времени, впитавший декадентскую эстетику и социальный пессимизм, идущий ещё от теолога и философа Сёрена Кьеркегора. Это одна из отправных точек не только для позднего жанра мелодраматического триллера, но и для высоких раздумий Микеланджело Антониони и Алена Рене о напрасном бегстве человека от себя. Он лишь игрушка в руках неведомых сил, марионетка, чьи порывы – лишь ложное движение. А жизненный путь – схождение в бездну, так что слово fine в пространстве фильма Гада впервые обретает онтологический смысл. Жизнь уже никогда не будет для героев прежней. Бездна Ницше заглянула в их души, поглотив всё светлое, что смогла отыскать.