Cul-de-sac: “Дафнис и Хлоя: Юные влюбленные” Орестиса Ласкоса (1969 год)

Попытка №2

Дафнис и Хлоя: Юные влюбленные (Dafnis kai Hloi: Oi mikroi erastai), 1969, Орестис Ласкос

Андрей Волков рассказывает об авторемейке Орестиса Ласкоса

Очень редко, но всё-таки бывает в мировом кино, когда режиссёры спустя годы переснимают собственные фильмы, делая как бы авторемейки. Чаще это обуславливается коммерческими соображениями, особенно в американских реалиях, но греческий режиссёр Орестис Ласкос едва ли в период правления “чёрных” полковников мог рассчитывать на баснословные сборы.

Любой диктаторский режим любит массовое кино. Когда у власти был Адольф Гитлер комедия и мюзикл стали главными жанрами кинематографа Третьего Рейха. Они уводили зрителя от реальности в мир грёз, становясь как бы матрицей, скрывающей неприглядную суть. Вот и на рубеже 1960-1970 гг. в Греции немало создавалось массовых фильмов, к некоторым из которых был причастен и Ласкос. Очевидно, он даже не пытался создать произведение о современной ему Греции, попавшей в узы военной диктатуры. Возможно, Ласкос это сделать и не мог.

Когда-то давно, когда лица, прозванные чёрными полковниками, были малыми детьми, Орестис Ласкос, сам почти ребёнок, снял нетипичный немой фильм “Дафнис и Хлоя”, первую известную экранизацию одноимённого романа Лонга. Этот фильм имел успех в прокате и, безусловно, повлиял на становление жанра массовой мелодрамы и псевдоисторических пеплумов. Впрочем, самому автору его дебют путёвку в жизнь так и не обеспечил. Он остался мало кому ведомым ремесленником, чьё имя можно встретить разве что в энциклопедии немого кино напротив графы “Дафнис и Хлоя”.

Орестис Ласкос

С тех пор прошло 38 лет. Кардинально изменилось время, так что эротические сцены оригинала уже никого не могли шокировать. Обнажённое тело стало встречаться в каждом пятом фильме, особенно много его было в работах пришедших на рубеже 1950-1960-гг. в кино провокаторов Хесуса Франко, Жан-Люка Годара и Душана Макавеева. Впрочем, ведь и Ласкос постарел, хоть и не утратил желания создавать жгучей слезы мелодрамы, по меткому выражению кинокритика Сергея Кудрявцева. Но искорка иного отношения к первоисточнику всё-таки теплится в повторной экранизации, хоть и ей сложно будет конкурировать с классическим фильмом Никоса Кундуроса “Молодые Афродиты”.

Обзавёдшись благородными сединами, Орестис Ласкос стал меньше внимания уделять рельефным телам юных героев, а больше их душам. Ведь и роман Лонга обманчиво прост. Это не столько аналог современной мыльной оперы, сколько произведение о зарождении чувств в душах молодых людей. Девственно красивая природа, словно отражение телесной чистоты героев, их наивности. Персонажи Лонга и Ласкоса простые пастухи, но и они любить умеют. Деликатное отношение к внутреннему миру Дафниса и Хлои заставляет вспомнить концепцию естественного человека Жан-Жака Руссо. Быть может, сельский житель действительно чище душой, добрее, нежели городской житель. И пусть Ласкосу не так искусно удалось передать взросление своих персонажей, их зарождающуюся любовь друг к другу, как это получилось у Сергея Соловьёва в «100 дней после детства», но по сравнению с первым вариантом, где греческий режиссёр во многом проигнорировал психологию отношений, результат стал явно лучше. Фильм уже не кажется чисто массовым произведением, словно раёшное искусство на ярмарке. Мелодраматизм первого варианта уступает место лирике, а эротические сцены становятся ещё и красивыми, поскольку Ласкос удачно выстраивает композицию кадра, так что обнажённое тело лишь подчёркивает красоту окружающей природы – лугов, рек, даже скал.

Если старый фильм имеет безусловную историческую ценность, так как стоит у истоков современной мелодрамы, то повторная экранизация, пусть более профессионально снятая, абсолютно не попала в контекст своей поры

Впрочем, заинтересовавшемуся зрителю стоит сказать, что работа Ласкоса, может, и возросла кинематографически, но об аутентичном фоне можно только мечтать. Для того чтобы снять исторический фильм мало вывезти съёмочную группу на скалистый остров, напоминающий Лесбос, и одеть их в некие условные наряды. Актёры должны ещё и вести себя как люди той поры, о которой, совершенно очевидно, Ласкос мало что знал. Тем более может смутить обилие косметики на лицах женщин, как будто простолюдинки за пределами полиса имели к ней доступ. Режиссёр никак не желает воспеть естественную красоту человека, что как раз и делал Лонг, а вместе с ним и вся пасторальная линия в искусстве. Оттого работа маститого Никоса Кундуроса «Молодые Афродиты», будучи условной экранизацией сочинения Лонга, намного реалистичнее фильма Ласкоса, и через 38 лет оставшегося приверженцем массового, лакировочного, изображения реальности.

У Орестиса Ласкоса не получилась вполне ни одна версия «Дафниса и Хлои». Если старый фильм имеет безусловную историческую ценность, так как стоит у истоков современной мелодрамы, то повторная экранизация, пусть более профессионально снятая, абсолютно не попала в контекст своей поры. В то время как иные греческие режиссёры эзоповым языком обличали власть «чёрной» хунты, Орестис Ласкос решил помечтать о пастухах и пастушках, живущих на далёком острове Лесбос. Оттого вторая версия «Дафниса и Хлои» не снискала успеха в прокате и была быстро забыта, не получив перевода даже на английский язык.