Cul-de-sac: Клипы и музыка Светланы Сургановой и Otto Dix

Андрей Волков рассказывает о творчестве Светланы Сургановой и Otto Dix

Я годы потратил на поиски счастья, 
Спускаясь в Аид, на Олимп поднимаясь. 
Любовь – это зверь с окровавленной пастью 
Мы гибнем, поймать его тщетно пытаясь. 

«Орфей»

Питерская музыкальная сцена, в отличие от московской, всегда привлекала талантливые коллективы. Навскидку можно назвать такие необычные для России группы, как «Theodor Bastard», «Нейромонах Феофан», «Колибри». Возможно, когда-нибудь доведётся написать и о них, но сейчас хотелось бы поговорить о двух личных открытиях этого года – «Сурганова и Оркестр» и «Otto Dix».

Несмотря на то, что Светлана Сурганова всегда отрицала свою принадлежность к рок-музыке, её, безусловно, можно назвать в числе пионеров женского рока, поскольку начало её творческой деятельности уходит ещё в советскую пору. Обладая незаурядными организаторскими способностями, Сурганова свою первую группу основала ещё в школе, к 1984 году относятся и её первые песни, которые она стала писать под влиянием поэта Виктора Смирнова (в дальнейшем она возьмёт в свой репертуар два его стихотворения). Обострённо-лирическое восприятие человеческих отношений, глубинный надлом – всё это с самого начала было свойственно её песням.

Первый раз она заплакала, как вспоминала Светлана, когда осознала (в 3,5 года!), что сначала умрёт бабушка, потом мама, а после и она. С тех пор темы смерти, страданий, размышления о мире и своём месте в нём стали основой её песенного творчества. Впрочем, не только внутренняя, но и внешняя сторона её жизни с самого начала была отмечена испытаниями. Светлана родилась болезненным ребёнком, так что у врачей были сомнения – выживет ли она. Настоящие родители от неё отказались и сдали в детский дом, где на неё обратила внимание Лия Давыдовна Сурганова, её будущая приемная мама. Светлана росла тихим и замкнутым ребёнком, постоянно находясь в своём мире. Только вместо игрушек в её жизни была музыка, а скрипка стала почти другом. «Я не играю на скрипке, а разговариваю с ней», как позже говорила в интервью Светлана Сурганова.

А если спросите меня,
Кого люблю на свете я,
Я отвечу без задержки, не тая,
Что на свете для меня
Есть одна любовь-мечта,
Это – музыка.

Так говорится в одной из её ранних песен, которую можно услышать на концертном альбоме «Кругосветка».

Михаил Сергеев, он же Михаэль Драу, родился более чем за 6000 километров от Санкт-Петербурга в Хабаровске. Как и Светлана Сурганова, он не получил ни любви, ни понимания в своей семье (Светлана, будучи взрослой, отказалась встречаться со своими настоящими родителями, сказав, что они сделали свой выбор, отдав её в детский дом) и постоянно слышал угрозы сдать его государству. Его друг Сергей Слободчиков, он же Мари Слип, композитор и клавишник «Otto Dix», и вовсе сбежал из дома, бродяжничал и успел побывать во многих городах. Мотивы этого периода его жизни позднее воплотились в альбоме «Атомная зима», особенно в песне «Зона теней», посвящённой Чернобыльской катастрофе.

Ни к одной из запретных немых территорий
Так не тянутся в поисках страшных историй.
Здесь когда-то стояли дома и заводы,
А теперь лишь скелет обожженной природы.

Как и Светлана, Михаэль Драу жил в мире своих грёз и фантазий, с детства был впечатлительным и ранимым ребёнком. Он с юности писал стихи, прозу, не изменив литературе до сих пор. Ныне у него есть собственное издательство для неформатной литературы и книжный магазин.

Михаэль Драу свободно владеет немецким языком и увлекается немецкоязычной музыкой. Со своей любимой группой «Seelenzorn» он даже позднее спел как приглашённый вокалист, а также перевёл на русский язык и включил в свой репертуар их песню «Was Du Suchst». Другой своей любимой группе «Rammstein» Драу и вовсе посвятил песню «Любимый немец». На неё же Михаэль Драу снял один из первых клипов, а сценическое воплощение сопроводил отсылками к BDSM и нацизму, учитывая провокационные тексты Тилля Линдеманна (их последний альбом «Любовь для всех» немецкое правительство даже запретило к продаже).

Otto Dix

Несмотря на сценические костюмы и грим, стилизованные под готический антураж, в самих текстах Драу крайне редко обращается к типично готическим темам, что резко отличает его от так называемого готик-рока, для литературы которого характерен романтический ореол вокруг смерти. Вот и «Любимый немец» затрагивает важную проблему – когда фанатки влюбляются в своих кумиров и кончают с собой от недостижимости ответного чувства.

Я – в горячей воде. И вены
Не болят, только кровь струится.
Белым кафелем давят стены.
Жаль, что времени нет проститься…
Сапогом по губам. И плётка.
Поцелуй – словно жгучий перец.
Кокаин, героин и водка.
Ты – мой самый любимый немец…

В отличие от Драу, музыкальные вкусы Сургановой эклектичны, что вполне характерно и для её группы, стиль которой невозможно определить однозначно, с чем согласились уже все критики. Большое влияние на её мировосприятие имели военные песни. Позднее Светлана отдаст должное этой части своего детства и издаст диск с новыми аранжировками военных песен.

Зная собственное творчество Сургановой, легко определить, что её в них привлекает, тем более она и сама не делала из этого тайны. Это, прежде всего, нежность, несмотря на те условия, в которые они были созданы. В душе Светланы парадоксально сочетаются трагизм, боль и любовь, не романтическая, а выстраданная, почти на грани отчаяния. Обладая от природы красивым голосом (чего нельзя сказать о её бывшем френде Диане), Сурганова всегда смещала исполнение с вокальной подачи на интонационную, иногда использовала речитатив и чуть ли не рэп, как, к примеру, в ранней аранжировке своего шедевра «Предчувствие смерти», где вокально исполнялся только полный боли и нежелания смириться с неизбежным припев:

Я люблю тебя, слышишь!
Я люблю тебя, видишь!
Я люблю тебя, знаешь,
Как тоскует мой дом?
Я хочу тебя, слышишь,
Увидеть на крыше
И успеть тебе крикнуть:
“Давай ещё поживём!”

Между этой песней (она написана ещё в начале 1990-х гг.) и несколько похожей «Хочешь» Земфиры Рамазановой огромная стилистическая пропасть. Песни Рамазановой минорны, но лишены внутреннего драматизма, скорее подёрнуты дымкой лёгкой грусти, в то время как для Сургановой любовь скорее защита от смерти. Предчувствие смерти жило в ней с детства и во многом оправдалось, если вспомнить её долгую борьбу с раком, растянувшуюся почти на 10 лет. Болезнь также оказала безусловное влияние на её отношение к миру – научила быть благодарной, как сама Светлана говорила. Когда-то она пообещала богу, что если выживет, никогда не будет больше злиться, и всех будет прощать. Очевидно, что человек с иным жизненным опытом никогда не мог бы написать такие строки:

Привыкай молчать и пытайся слушать.
Позже ты осознаешь, что это гораздо лучше,
Что это надежней и выше, чем бездумная болтовня.
Привыкай находить тишину внутри себя.

Свои отношения с богом есть и у Михаэля Драу, что особенно явственно выразилось в его позднем альбоме «Анима». Вот, к примеру, одна из лучших песен оттуда, «Возраст Христа»:

Каждому предстоит спросить у себя самого:
Что я совершил на Земле, достиг и добился чего?
Перед каждым этот рубеж возникает в свой черёд.
Кто-то назад повернёт, а кто-то шагнёт вперёд.

С годами в творчестве Михаэля Драу всё более возрастали философские мотивы, постепенно вытесняя мрачную романтику и постапокалиптические сюжеты. Причём переосмыслению подвергается не только человеческая жизнь в целом, но и роль мужчины в природе и обществе.

Мы брошены в пекло, нам вырвали крылья,
И наши глаза запорошены пылью.
Природе нужна только Х-хромосома,
А наш удел – пеплом парить невесомым.

Прекрасно зная, что когда-нибудь его уникальный голос исчезнет, Драу стал осваивать иные возможности вокала, чередовать, даже в пределах одной песни, тенор, контртенор, речитатив и горловое пение. А блестящая техника не оставляет сомнений, что и тенором (в который наиболее часто перерождается контртенор после 40) он будет исполнять на высоком уровне, тем более в рок-музыке вообще крайне мало тех, кто владеет вокалом даже на уровне выпускника музыкальной школы.

В отличие от Светланы Сургановой, творчество которой эмоционально, Михаэль Драу вполне рационален. Его песни полны отсылок к мифам («Икар», «Орфей»), библейской истории («Ангел на скале», «Левиафан»), историческим событиям («1453», «Зона теней»), а также к литературным произведениям («Маленький принц»). Отдельное место занимает сингл «Утопия», который слушатели справедливо восприняли как эпитафию СССР от поколения «детей перестройки» (к нему принадлежит и сам Михаэль, хоть он и родился в самом начале 1980-х гг.).

И когда я уйду на покой,
Я глаза закрою с тоской.
Никогда не проснуться уж мне
В самой лучшей на свете стране.

Романс – общий жанр как для Светланы Сургановой, так и для Михаэля Драу. Романсообразны многие знаменитые песни «Сурганова и Оркестр» («Больно», «Не тобой болеет сердце», «Не покидай») и даже из всех песен Дианы Арбениной она привязалась исключительно к «Романсу №4», который в её исполнении поражает зрелостью чувств и неподдельной болью. Вот и Михаэль Драу написал немало романсов, начиная от собственно «Романса» и заканчивая хоть «Мечтой о весне». Эстетике романса близки, в принципе многие песни Драу, хотя бы учитывая его оперную манеру исполнения и неизменный клавишный аккомпанемент и скрипичную аранжировку («Otto Dix» много лет сотрудничают с питерским скрипачом-виртуозом Петром Вороновым).

Интересно, что среди слушателей «Otto Dix» можно встретить и любителей классической музыки, а вот готов Драу даже успел задеть своим трезвым мнением об этой субкультуре.

Вечный траур, тоска и распятия.
Нет улыбок на черных губах.
Эти дети играют в проклятия
И желают остаться во снах.

У Михаэля Драу существует безусловная тематическая близость с Шоном Бреннаном, лидером «London After Midnight». Оба они андрогинны, только Драу с возрастом исключил женственные образы из своей сценической программы, а Бреннан и сейчас имеет такой имидж. Но, самое главное, им обоим свойственно дистанцирование от всех стилей в музыке и обращение к серьёзным и даже животрепещущим темам. К примеру, песня Драу «Немой крик» кого-то может заставить задуматься, какую цену платит женщина, совершая аборт.

Дочери Евы властвуют жизнью
Им Богом дана великая сила
Мама, за что, Мама, за что,
Мама, за что меня ты убила?

Для усиления драматического эффекта в песне звучат цитаты из Иоанна Златоуста, а музыка по звучанию приближается к дарк-эмбиент.

Светлана Сурганова

Если Светлану Сурганову довольно сложно сравнить с кем-нибудь, особенно учитывая, что практически все рок-поэтессы, включая Янку Дягилеву, появились уже после того, как Сурганова стала писать песни и исполнять их со сцены, то «Otto Dix» всё равно принадлежит к российскому сегменту «тёмной сцены», куда входят, в частности, такие группы, как «Пикник», «Телевизор», в каком-то смысле и «Агата Кристи», тем более «Otto Dix» даже сделали экспериментальный ремикс на их готическую песню «Опиум для никого». Однако эта группа выделяется ярко выраженной творческой составляющей и серьёзными темами песен. Как говорил сам Драу, он делает только то, что интересно ему самому, и хорошо, если его творчество находит отклик и в других людях.

Сложностью для среднестатистического потребителя характеризуется также и музыка Светланы Сургановой. Будучи одарённым композитором, Светлана Яковлевна добивается гармонии между музыкой и текстом. Звучание её песен меняется от альбома к альбому, но неизменным остаётся влияние классической музыки, а также джаза и классического англоязычного рока (среди любимых групп Сурганова выделяла «The Beatles» (в её репертуаре даже есть песня, посвящённая Джону Леннону), «Rolling Stones», Стинга). Добавьте к этому ориентацию на поэзию, как классическую, так и современную. Среди поэтов, стихи которых Сурганова перенесла на музыку: М. Цветаева, А. Ахматова, И. Бродский, Х. Р. Хименес, Ф. Г. Лорка, Н. Гумилёв, Л. Аронзон, П-Ж. Беранже, М. Басё, а также её друзья, входящие в ближайшее окружение – Кира Левина, Марина Чен, Татьяна Хмельник,  Светлана Голубева. Отдельное место занимает наследие выдающегося питерского рок-поэта Юла Абрамова в её репертуаре.

Между Светланой Сургановой и «Otto Dix» на первый взгляд нет ничего общего. Они вроде бы принадлежат к разным направлениям в музыке, никогда не сотрудничали и вряд ли даже знакомы. Но для Сургановой и Драу музыка – это не путь к славе (Михаэль, к примеру, отказался переехать в Германию, а Сурганова – от участия в «Евровидении»), а средство самовыражения. При всей их разности, их объединяет не только красивая музыка, умные тексты и отличный вокал, но и та боль, что лежит за всем этим. Поэзия – это то, что остаётся при отсутствии слов. Пережитые страдания переплавляются ими в песни. Сурганова в своём шедевре «Мой путь» так прямо и писала об этом:

Узнаю, как тут дальше жить,
Как эту реку переплыть
И переплавить боль бессмыслицы в строку.
Да, я смогу.

Мировоззрение Сургановой и Драу в своей основе глубоко трагично, душа их полна ещё невыплаканной боли, но, парадоксально, меланхолия Сургановой и «Otto Dix» многих к себе привлекает. Любовь в их мире мучительна, жизнь трагична, но, как верно писал Михаэль Драу, «каждый камень в холодной стене/мечтает о теплой весне». Вот эту «мечту о весне» мы и оставим в качестве послевкусия для читателя.