Генералы ливанских помоек
Капернаум (Capharnaüm), 2018, Надин Лабаки
Виктория Горбенко – о Каннском лауреате
В переводе с французского «капернаум» означает «хаотическое нагромождение вещей», а попросту – свалку. А еще Капернаум – это город в Галилее, которому святой Матфей обещал низвержение до ада. Адская свалка – это, пожалуй, отличная характеристика для жизни Зейна, двенадцатилетнего ливанского мальчика. Он ютится с родителями и целым выводком младших братьев и сестер в грязной захламленной квартирке. Они спят вповалку на старом тряпье, хитровыдуманным способом поставляют наркотики в местную тюрьму и торгуют свекольным соком на улицах. Как-то выживают, хотя сразу становится понятно, пропади один – никто не заметит.
Отец, считающий себя и все свое семейство тараканами, даже не потрудился зарегистрировать детей. Зато с легкостью буквально продал одиннадцатилетнюю дочь замуж за здоровенного лавочника – там у нее хотя бы будут кровать и еда. Все это и еще много живописных фактов из жизни ближневосточных трущоб раскроется постепенно – во время странствий сбежавшего из дома Зейна, его знакомства с нелегальной мигранткой из Эфиопии Рахиль и вынужденной заботе о годовалом сынишке Рахиль, Йонасе. Начинается же кино с того, что Зейн, сам отбывающий наказание в детской колонии, обращается к своим родителям с иском: мол, запретите им рожать новых детей, я вот об этом не просил и теперь страдаю.
Кадр из фильма «Капернаум»
«Капернаум», представляя собой образец современного неореализма, всеми силами стремится уравнять художественную реальность с настоящей жизнью. Надин Лабаки нашла своих героев на улицах Бейрута, и их истории частично пересекаются с прописанными в сценарии, который также корректировался и подстраивался под поведенческие особенности непрофессиональных актеров. Подвижная камера два часа, пошатываясь, следует за чумазым мальчишкой, наблюдая, как он все глубже проваливается в безнадегу, но не теряет достоинства. Зейн Аль Раффеа, юный сирийский беженец, обретший благодаря съемкам новый дом в Норвегии, это главная удача фильма. Деловитые манеры, сосредоточенность, пронзительный взгляд исподлобья – ему не нужно играть взрослого в теле ребенка, он и есть такой взрослый. Остальные дети – органичная человеческая декорация, но главный герой обладает глубиной и способен ее раскрывать.
Прямолинейное кино, выросшее буквально из анекдотичной пубертатной претензии родителям, очевидно претендует на остросоциальность, но воздействовать на зрителя старается крайне аккуратно. Дело в том, что «Капернаум» – в меньшей степени творческий акт, в большей – трибуна для гуманитарного высказывания. Фыркающие ржавчиной краны, картинно разбегающиеся тараканы, младенцы, привязанные за ноги к своему безрадостному будущему, и – многозначительные намеки на то, что в реальности все еще хуже, но мы тут вам немного залакировали, чтобы смотреть и сопереживать было приятнее. Привлечь внимание к проблемам детей гораздо проще, когда дети привлекательны. И попробуйте обвинить режиссера, увидевшего их такими и слегка, для убедительности растеревшего грязь по ангельским лицам.
Прямолинейное кино, выросшее буквально из анекдотичной пубертатной претензии родителям, очевидно претендует на остросоциальность, но воздействовать на зрителя старается крайне аккуратно. Дело в том, что «Капернаум» – в меньшей степени творческий акт, в большей – трибуна для гуманитарного высказывания.
Выравнивает ситуацию найденная Лабаки интонация. Для ее героев все происходящее – тяжелые, но будни. И среди бесконечных блужданий по лабиринтам нищих улиц находится место смешному. Зейн то раздевает огромную куклу, венчающую карусель, то вступает в забавные перепалки со случайной знакомой, то проявляет недюжинные изобретательские способности и сооружает коляску из кастрюли и скейтборда. А однажды он встречает в автобусе кузена Человека-Паука. Им оказывается пожилой армянин, работающий зазывалой в парке аттракционов и носящий костюм Человека-Таракана. Этот персонаж совершит добрый поступок, чем докажет, что даже те «маленькие люди», которых равняют с насекомыми, заслуживают уважения.
Главное, как ни банально, не терять надежды. О том, что она жива, напомнят слезы счастья эфиопской Рахили, сулящие обретение дома беспризорным детям. Тут самое время вспомнить, что и библейский Капернаум – до того, как Матфей наговорил про него гадостей – был излюбленным местом Христа, где тот нашел пятерых своих апостолов, проповедовал и творил чудеса. В фильме Лабаки тоже происходит чудо – лицо Зейна, взятое крупным планом замирает на последнем кадре. И там мальчик впервые улыбается – для фото на паспорт. Наконец-то он перестанет быть безымянным тараканом и станет настоящим человеком.
