Глеб Тимофеев рассказывает о романе Мариши Пессл
Эшли Кордова (в отечественном переводе она почему-то превратилась в «Александру» или «Сандру»), дочь культового режиссёра-затворника, найдена мёртвой – полиция предполагает самоубийство, однако находящийся в контрах с отцом девушки репортёр, уже попавший, как Калле Блумквист, на серьезные деньги по причине слишком длинного языка, имеет основания предполагать, что за историей смерти двадцатичетырехлетней красотки кроется что-то большее. Скотт Макгрет считает Станисласа Кордову психопатом и маньяком, и намеревается вывести полумифическую фигуру режиссёра на чистую воду – к тому же кроме личной обиды примешивается и мистический мотив: незадолго до своей смерти Сандра «явилась» Скотту эдаким ангелом смерти во время вечерней пробежки.
Поначалу может показаться, что «ночное кино» имеет не слишком много отношения, парадоксально, к кино. В романе Мариши Пессл нет, по большому счету, ничего особенно синефильского: фильмография выдуманного режиссёра раскрывается в очень малой степени, и значение имеют скорее отдельные – действительно мощно сделанные – эпизоды, вроде съемки собственного сына, случайно лишившегося половины пальцев на руке, вместо больницы: всё с целью показать подлинное страдание. Киноязык, с фирменными приемами, авторским почерком и наиболее расхожими метафорами, описывается довольно поверхностно, пусть и не без сюрпризов – и чем-то напоминает уютную локальность «Донни Дарко», или символизм «Малхолланд драйв». Кордова, по сути, мог быть и литератором, и может показаться, что выбор профессии режиссера как творца оправдан скорее техническим удобством. Зато связь с кино ощущается в выбранном методе повествования – книга, по сути, структурно и композиционно выглядит сценарием, на стыке нуарного эксплотейшн-детектива и психологического триллера, с невероятно, прямо-таки издевательски линейным сюжетом. Рассказ идёт от лица Скотта – репортера-детектива, как будто сбежавшего из собирательной журналистской утопии – он имеет семейные проблемы, пьет, смотрит на мир цинично, но романтично, и нехватает ему только черной «федоры» и закадрового голоса для полного погружения в стереотип. Остальные персонажи – как и «случайная» команда товарищей по квесту, так и все встреченные по пути – по большому счету не более, чем функционеры, манипулирующие локальными, существующими только в «условно настоящей» вселенной артефактами – где-то довольно ходульно, но в основном скорее пугающе напоминают ранее упомянутый дебют Ричарда Келли. В том, как второстепенные, выстроенные в сюжетную очередь герои готовы раскрывать душу и следующий уровень тайн, хорошо поставленными и отрепетированными речами, под завывания ветра за окном, или в таящей мистический ужас темноте, хочется видеть не недостаток писательского мастерства, но леденящую четвертую стену, которую невозможно сломать. Контуры реальности размываются в ночи, и соответствующее времени суток кино, льющееся с экрана, жадно стремится отобрать прикованного вниманием зрителя у чернильной тьмы. Так действует и роман на читателя, на базовом уровне импульсных впечатлений.
При этом вся история проработана увлекательно и заметно с удовольствием: с помощью специального приложения (или просто на сайте писательницы) можно ознакомиться с немалым количеством бонусного контента, текст разбавляется симпатичными фотографиями и скриншотами, полуреальными и очень качественно сделанными, отлично оттеняющими повествование. Мифическая фигура культового режиссёра обрастает байками и антуражем: армией фанатов, киноведческими лекциями, и все детали играют на правильное впечатление. Мешанина из киноподробностей, мистического триллера про сделки с дьяволом и нуарного детектива выглядит не безвкусным мешапом, а органичной и нетривиальной задумкой, при этом Пессл выступает не только талантливым стилистом и конструктором: ей удаётся наращивать темп и глубину ближе к концу, выстреливая чередой метаморфоз и манипуляций, практически сихнронных читательскому впечатлению. В стилистике – как будто внебрачный ребёнок Линча и Ардженто экранизирует роман, написанный в соавторстве Кинга и Чейза. Кино пожирает жизнь, жизнь проваливается в кино, давая на выходе чуть «по-нолановски» попсовую двоякость, тем не менее симпатичную и качественно оформленную. Экранизация могла бы получиться отличной, и при этом не слишком требовательной к постановочному мастерству, благодаря линейности и энергичности истории. При этом дихотомичность концовки – не просто символический акт, психологическая манипуляция «с волчком», по сути она определяет выбор книги, которую только что прочли: их как минимум две, и одновременно их увидеть нельзя, как куб Неккера. Остается пожелать Марише Пессл всяческих творческих успехов, ведь намного лучше, когда дебютный (или даже второй) роман оказывается таким, как «Ночное кино», а не эротическими фантазиями домохозяек. Техническое мастерство придёт, а душа, желание и талант заметны уже сейчас.
