Игра Аарона
Большая игра (Molly’s Game), 2017, Аарон Соркин
Армен Абрамян рассказывает о картине Аарона Соркина
«Большая игра» рассказывает об устроительнице подпольного казино вначале в Лос-Анджелесе, а затем в Нью-Йорке. О её связях с голливудской элитой, с манхэттенскими финансовыми воротилами, с русской мафией. Головокружительный взлёт, сокрушительное падение, преследование ФБР, сделки с правосудием и с совестью, защита чести и достоинства в зале суда и перед бесстрастным грядущим…богатая на события жизнь. Но достаточно поверхностного ознакомления с биографией Молли Блум, чтобы упереться в обилие белых пятен в отношении роли Принцессы покера в тех самых событиях, о которых идёт речь в фильме. И в этом отношении, Блум такая же одиозная звезда таблоидов, как и пресловутая фигуристка Тоня Хардинг, байопик о которой вышел в один прокатный сезон с «Большой игрой». Однако «Игра» получила иную морально-этическую направленность, чем «Тоня против всех».
Сценарий Соркина, каким бы умелым постановщиком с ярко-выраженным стилем он не был реализован, всё равно пробьёт себе дорогу через тернистости режиссёрского видения и напомнит любой ценой о том, кто тут настоящий автор, будь ты хоть Финчером, Николсом или Бойлом. Для тех, конечно, кто знает, чем выделяются работы выдающегося сценариста современности. Садясь в режиссёрское кресло, Соркин не стал отступать от того, в чём он, несомненно, силён: упор на текст в нарративе (закадровый голос практически не замолкает) и пристальное внимание к детализации разыгрываемых ситуаций. Оттого, кажется, будто сценарий буквально поглощает собой всё: и режиссёра, и актёров, и даже нюансы не совсем законной (при этом курьёзной и резонансной одновременно) деятельности Молли Блум, имевшей место в действительности.
Кадр из фильма “Большая игра”
Наиболее противоречиво воспринимается эпизод с появлением отца героини там, где он никак не мог появиться, не наплевав на все законы драматургии и начав говорить то, что никак не мог говорить, не наплевав на все законы родственных взаимоотношений. Здесь словно бы забывается факт того, что «Игра Молли» по жанру криминальная драма, а не сказочная мелодрама, но мастер на то и мастер, что может грамотно подвести сюжет к драматическому накалу, а потом с ловкостью фокусника удалить нерв, вынуждая рассказ источать слёзы над прославлением семейных ценностей. Ладно, не будем преувеличивать: технике фокусов в области режиссуры Соркину стоит ещё подучиться. Ну и что с того? Если кто-то здесь и обманывается, то только заносчивый зритель, имеющий в своей голове единственно верную формулу того, как необходимо снимать кино.
Адаптируй этот сценарий любой другой («многоопытный») режиссёр, то смысловой контрапункт, заложенный в появлении персонажа Кевина Костнера если бы и имел место быть, то в качестве флешбека или галлюцинации. Но, скорее всего, психоаналитический спич бы размазали по фильму нарезкой реплик. И это было бы «в логике» выстраиваемой канвы, но за адаптацию взялся сам Соркин и поступил так, а не иначе. Почему? Потому что он Аарон Соркин – сценарист с именем и собственной узнаваемой манерой преподносить историю, и класть он хотел на то, что называется «логикой драматургии». В общем-то, именно такие люди и формируют каноны и шаблоны, чтобы потом кинематографисты и кинокритики в комментариях и рецензиях умничали о нелепых допущениях а-ля «Бог из машины». Это такой же «бог» как и пародия на него. Придираться к специфике нескольких здешних эпизодов, всё равно как упрекать сценарии Дэвида Мэмета в том, что в них всегда кто-то кого-то обводит вокруг пальца, а шьямалановские опусы в непременном наличии твистов. Абсолютно в каждом скрипте Соркина (включая сегменты сериалов) есть нечто сходное: кричащая в своей идеалистической возмутительности диатриба. Автограф как есть. И на самом деле, очень хорошо, что он есть. По боку патетичность декламаций, фонтаном прорывающихся из уст некоторых персонажей, напоминающих сценические монологи заправских лицедеев от Мельпомены. Плевать на то, что Джессика Честейн ни капельки не похожа на реальную Молли Блум внешне и на то, что реальная Молли Блум едва ли может похвастать благородством и честностью такого масштаба, каким наделил свою героиню Аарон Соркин. В ЕГО игре реальность факта имеет вспомогательное значение перед фактической реальностью, в которой, как известно, факты неоднозначны, а реальность парадоксальна.
Это не триллер об игорном бизнесе, не жизнеописание удачливого антигероя, не судебная хроника и уж точно не ода мифу об американской мечте. Это история, в которой идея подчинена не смакованию низменного, но торжеству порядочности над шкурничеством
«Molly’s Game» – не триллер об игорном бизнесе, не жизнеописание удачливого антигероя, не судебная хроника и уж точно не ода мифу об американской мечте. Это всего-навсего история, в которой вопреки ожиданиям, идея подчинена не смакованию низменного, но торжеству порядочности над шкурничеством. У Соркина оно всегда так: благодушный пафос, благие цели, гуманизм. За то и любим. То и ожидаем.
