Педру Кошта,Таймер Таормина, Мариано Лланес и другие замечательные люди – в рейтинге лучших фильмов 2019 года от Артура Сумарокова
20. “Собаки не носят штанов ” / “Koirat eivät käytä housuja”, реж. Юкка-Пекка Валкеапяя
Финская эротическая драма режиссера Юкка-Пекка Валкеапяя, посвященная теме БДСМ, причем сквозь тонкое стекло прорабатывания внутренних травм главным героем ленты, вдовцом Юхи. Впрочем, кино акцентируется не только на том, какие иногда странные формы приобретает человеческая скорбь. “Собаки не носят штанов” – еще и драма созависимости, которая может быть одновременно и патологией, и нормой.
19. “Я была дома, но…” / “Ich war zuhause, aber”, реж. Ангела Шанелек
Кино Шанелек поначалу может показаться наспех собранным лоскутным одеялом. Присущая её кинематографу фрагментарность затрудняет восприятие, однако Шанелек не даёт возможность своему зрителю быть налегке, ведь её герои(ни) это часто (если не всегда) глубоко травмированные люди, похороненные в суетливой повседневности. Фильм “Я была дома, но…” высвечивает патриархальные травмы так, как лишь может это делать Ангела Шанелек: тихо, но невыносимо даже физически; подробно, но не настолько чтоб можно было не настроить собственную оптику опыта насилия.
18. “Маленькое красное платье” /”In Fabric”, реж. Питер Стрикленд
Образец изысканного кинематографа, который стоит воспринимать даже не интеллектуально, а интуитивно и на ощупь. Питер Стрикленд еще раз обращает свое внимание на кинематограф прошлого, снимая, однако, живое, дерзкое и сочное кино о власти фетиша и не только. Под зудящей кожей этого антихоррора таится и извечная критика капиталистических отношений, и восприятия феминизма и место женщины в патриархальной вертикали, и высокая мода как modus operandi насилия.
17. “Тиннитус”, реж. Даниил Зинченко
Выдающаяся (без шуток) документальная драма режиссера Даниила Зинченко, которая рассматривает музыку как инструмент для изучения мортидо. “Тиннитус” – вязкий, гнетущий и изматывающий киноопыт, до сих пор толком не оцененный внутри РФ ни критическим сообществом, ни зрителями. Меж тем, картина Даниила Зинченко вызывает ассоциации с индустриальным кинематографом Дженезиса Пи-Орриджа, будучи четко встроенной в постсоветский музыкальный контекст.
16. “Свобода” / “La liberte”, реж. Альберт Серра
Que Serra, Serra. Whatever will be, will be…1774 год, группа колоритных французов, которым Людовик ХVI будто кость в горле, скрывается между Берлином и Потсдамом. Знакомство с вольнодумцем Дюком де Вальхеном, впрочем, приведёт разве что к ещё большей их разнузданнности в сочных лесах. Альберт Серра повторяется, его отлаженный трансгрессивный метод сбоит и уже кажется несколько скучным, но это ничуть не отменяет своевременности его ленты “Свобода”, которая выглядит как буквальная иллюстрация всех нынешних баталий про этику и эстетику имени “Кимкибабадука”.
15 “Оболочка и сустав” / “Shell and joint”, реж. Исаму Хирабаяси
Друзья детства и по совместительству работники капсульного отеля в центре Токио Сакамото и Нитобе переживают не лучший момент в своей жизни, а тут ещё в отель подселились куча проблемных постояльцев. Режиссер Исаму Хирабаяси снял статичное, с фрагментарным нарративом кино, которое не сказать чтобы нуждалось хоть в каких-то определениях и сравнениях. Само собой, фильм кажется поначалу переиначиванием на японский лад заторжоменности Роя Андерссона, но все же “Оболочка и сустав” скорее выглядит как Ясудзиро Одзу на максималках, учитывая авторские акценты на ключевых тропах японского классика: быте, умноженном на бытие.
14. “Португалка” / “The Portuguese woman”, реж. Рита Азеведу Гомеш
Максимально неторопливая, пышная костюмная драма знаменитой португальской режиссерки Риты Азеведу Гомеш. Литературный первоисточник – одноимённая новелла Роберта Музиля, с которой Гомеш поступила достаточно вольно, дабы дать больше воздуха собственному кинотексту. В кадре редко, но метко появляется Ингрид Кавен, сам же фильм уютно встраивается в один ряд с работами Рауля Руиса и Мануэля Ди Оливейра, плюс особая женская оптика для тяжёлой прозы Музиля.
13. “Раскрашенная птица” / “Painted bird”, реж. Вацлав Мархоул
Если рассматривать любую войну как трансгрессивный акт, то это, безусловно, самый масштабный из всех возможных актов выхода человека за рамки. В декорациях условной славянской страны чешский режиссер Вацлав Мархоул живописует кошмары Второй Мировой войны с таким циничным и задорным удовольствием, что в какой-то момент концентрация шока начинает не пугать, а веселить или вовсе не вызывать никакой существенной эмпатии. Тотальный ужас войны превращается в обыденность, и именно в ней спрятан ключ для правильного восприятия этого по-своему красивого, хотя и частично возмутительного для некоторых фильма, ставшего экранизацией одноимённой скандальной книги Ежи Косиньского.
12. “Золотая перчатка” / “Golden glove”, реж. Фатих Акин
Тошнотворнейше живописная фиксация жуткого быта и бытия серийного убийцы Фрица Хонки легко принять за очередной нарядный фестивальный шок-контент, пусть и неожиданно срежиссированный Фатихом Акином, которому, казалось, трансгрессия не очень то близка. После, мягко говоря, безобразно конъюнктурной драмы «На грани» Акина можно было смело убирать из числа хоть сколько нибудь интересных авторов. Однако, «Золотая перчатка» слишком (само) иронична, поскольку для Акина вся послевоенная немецкая маргинальная гниль рифмуется с днем сегодняшним, а Хонка … Хонка всего лишь отражение в зеркале если не каждого, то уж точно многих.
11. “Офицер и шпион” / “J’accuse..”, реж. Роман Полански
После не слишком удачного триллера «Основано на реальных событиях» Роман Полански блестяще подтвердил свой режиссерский статус живого классика исторической драмой «Офицер и шпион», посвященной событиям «Дела Дрейфуса». И режиссер вновь оказался в страшной ситуации гонений со стороны особенно одержимых представителей общественных организаций теперь и во Франции, которые вооружившись #MeToo, отменили по умолчанию презумпцию невиновности ко всем, кто не подпадает под категории угнетенности. А фильм Полански, меж тем, не размениваясь на мелочи жизни и банальные выводы, заставляет сомневаться в том, что общество когда-нибудь сможет выйти за пределы порочного круга фальсификаций и ложной правды во имя самых разных целей. На месте Дрейфуса на самом деле может быть каждый. И совсем не важно, в чем он будет обвинен, опыт cancel culture чересчур нагляден.
10. “Полупроводник”, реж. Олег Мавроматти
Несмотря на то что выход нового фильма Олега Мавроматти омрачился диковатым скандалом со стороны исполнителей главных ролей (блогер это все-таки диагноз, можно сделать вывод), итогом которого стало появление двух фильмов “Полупроводник”, исключительно режиссерская версия Мавроматти заслуживает пристального внимания. Этот эталонный по нарративу и монтажной сборке found footage horror является чуть ли не лучшим образцом актуального paracinema в современном российском кино, прирастая корнями к другим громким работам Мавроматти 10-х гг., – “Обезьяна, страус и могила” и “Дуракам здесь не место”.
9. “Драма”, реж. Никита Лаврецкий, Алексей Свирский, Юлия Шатун
Три белорусских режиссера, двое из которых ещё являются кинокритиками – Никита Лаврецкий, Юлия Шатун и Алексей Свирский – в “Драме” воспроизводят события из своей жизни, происходившие с ними в течении предыдущей недели. Запечатленная на камеру фиксация будничности обрастает экзистенциальной коркой, повседневность по-прежнему таит немало ужаса, и у нас на самом деле с лихвой хватает собственных Жанн Дильман, “Драма” оказывается не такой уж новой и не тихой уж драмой. “Драма” – яркий образец т.н. “белорусского конченного кино” (по определению Никиты Лаврецкого), который крайне трудно игнорировать, хотя порой и очень непросто смотреть.
8. “Домой”, реж. Нариман Алиев
Ещё один полнометражный украинский режиссерский дебют, актуализирующий в пространстве современного украинского кино крымскую тему, войну на Донбассе и мотив возвращения как такового. Ядром сюжета ленты является путешествие отца и сына домой, в Крым, дабы похоронить там погибшего на Донбассе старшего сына. Фильм Наримана Алиева – ершистое, жесткое роуд-муви, которому, возможно, не хватает именно режиссерского изящества, однако это редкий тип современного украинского игрового фильма, в котором крымскотатарский дискурс лишен как таковой колониальной оптики.
7. “Призрак золотых рощ” / “Shonajhurir Bhoot”, реж. Аникет Дутта, Рошни Сен
Индийская черно-белая мистическая драма, ставшая для бенгальского музыканта Аникета Дутты дебютом в большом кино. Лента состоит из двух новелл – в “Полиморфе” главный герой попадает в ловушки иррационального и встречает зловещего духа леса; “Майа” повествует о безработном поваре, который на свою беду соглашается сторожить большой изолированный дом. “Призрак золотых рощ” одновременно при своём просмотре заставляет вспоминать кинематограф Сатьяджита Рэя и традиции японских “кайданов”, тем паче что режиссеры Дутта и Сен напрямую проговаривают в кадре имена Тэсигахары, Сейдзина Судзуки и Кането Синдо. Впрочем, “Призрак золотых рощ” является одним из интереснейших визуальных опытов, где сюжет постепенно превращается в рудимент.
6. “Мои мысли тихие”, реж. Антонио Лукич
Режиссерский дебют Антонио Лукича приметен в первую очередь тем, как тонко и без слишком уж навязчивых клише режиссер работает с комедийным жанром, удачно скрещивая его с семейной драмой и роуд-муви. Выросшая, в частности, из короткометражки “В Манчестере идут дожди” с фактурным исполнителем главной роли Андреем Лидаговским, дебютная полнометражная работа Лукича по максимуму фиксирует в кадре современную сюрреалистическую украинскую действительность, которая здесь осмыслена без нарочитого трагического пафоса или замшелой пошлости.
5. “Мектуб, моя любовь 2: Интермеццо” / “Mektoub: Intermezzo”, реж. Абделлатиф Кешиш
Пока кинематограф все сильнее заболевает чрезмерной политкорректностью, Абделатиф Кешиш снимает вторую часть своей ностальгической мелодрамы «Мектуб». В ней львиную долю тягучего, умышленно бессюжетного нарратива сжирает дикий хтонический эрос. Воспринятый как наглый плевок всей прогрессивной и склонной к инфантильному образу мыслей части киносообщества, тем не менее, «Мектуб, моя любовь 2» всего лишь уподобляется собственным героям, которые молоды и прекрасны. Для них в этом суетном мире нет ничего, кроме собственной чувственности, даже если осознавать ее приходится в кабинке туалета ночного клуба.
4. “Abrakadabra” / “Абракадабра”, реж. Нико и Лучано Онетти
«Абракадабра» братьев Онетти – кино штучной выделки, несмотря на видимое авторское обслуживание тренда на ностальгию по прошлому европейского кинематографа. В случае с этой картиной, уместно говорить о том, что семидесятые – пик расцвета жанра джиалло – для братьев Онетти никогда и не заканчивались. Настолько сильно в фильме чувствуется другая, абсолютно несовременная и в чем-то даже несвоевременная визуальная культура, при том что режиссеры не занимаются никакой жанровой деконструкцией. Также в ленте «Абракадабра» любовь к смерти справедливо приравнивается к любви к кино.
3. “Ham on rye” / “Хлеб с ветчиной”, реж. Таймер Таормина
Режиссерский дебют американского режиссера Тайлера Таормина начинается как ностальгическая зарисовка о девушках-тинейджерках в духе не то Софии Копполы, не то Грегга Араки, постепенно превращаясь в по-хорошему эффектное сюрреалистическое действо на тему взросления, где уже самостоятельный авторский почерк Таормина виден в каждом кадре. Заранее стоит сказать, что этот фильм не имеет никакого отношения к одноименному произведению Чарльза Буковски, одновременно внутренне все же не отказываясь от существенных зарифмований с ним.
2. “Vitalina Varela” / “Виталина Варела”, реж. Педру Кошта
Названный именем главной героини, этот медитативный фильм на пересечении игрового и документального кино, полный в каждом своем кадре того, что пафосно называется «киногения». Впрочем, к картине ведущего современного португальского режиссера Педру Кошта это слово более чем подходит, потому что «Виталина Варела» – поэтическое, глубоко интимное высказывание о потере и примирении, разыграно среди маргинеса Кабо-Верде и Лиссабона.
1. “La Flor” / “Цветок”, Мариано Лланес
Если Вам кажется, что лучшее кино современной Латинской Америки снимают Алехандро Иньярриту, Пабло Ларраин или Карлос Рейгадас, то совершенно не удивительно, что за бортом общественного внимания (во всяком случае, на постсоветском пространстве) остается аргентинский режиссер Мариано Лланес. В 2018 году он снял свой первый игровой фильм «Цветок» (до того Лланес занимался только авторской документалистикой). «Цветок» – opus magnum Лланеса, который вложил в этот 14-часовой фильм с шестью частями с прологом и эпилогом всю современную историю кино, акцентируясь в первую очередь на эстетике paracinema, и не опускаясь до убийственной идеологической прямоты или трюизмов. Символично, впрочем, что многофигурная кинематографическая конструкция Лланеса является трибьютом одновременно Жаку Риветту и Раулю Руису.
