Дама в трико и самурайским мечом в шмаровозке
Убить Билла (Kill Bill: Vol. 1), 2003, Квентин Тарантино
Анна Дедова видит в “Убить Билла” фильм о равенстве полов
Безымянная блондинка про прозвищу Черная мамба методично стучится в двери по всему земному шару. Она не работает коммивояжером, скорее занимается доставкой, приносит в дом каждого врага блюдо своей собственной кухни – Месть. Когда-то девушка имела глупость сбежать от любовника, по совместительству гангста босса, и вздумать сыграть свадьбу с простым продавцом граммофонных пластинок, за что поплатилась не только она, но и все посетители репетиции венчания, превратившейся в Песочное побоище. Однако главная пуля оказалась дурой и не достигла цели – Черная мамба осталась в живых, но впала в кому. Спустя долгих 4 года перманентных изнасилований медицинским персоналом она вернулась в сознание от случайного комариного укуса и теперь готова вписать в анналы криминальных разборок новое имя киллера без страха и упрека – Невеста. Так, в середине 2000-х Квентин Тарантино вернулся в мир большого постмодернизма.
Тарантино дожидался Умы Турман для исполнения роли Невесты не просто так – отправляя единственную и неповторимую для себя актрису киллать Билла и его подельников с неизменным успехом, он словно отдает дань любимой женщине и всему прекрасному полу, выставляя аксиомой тезис о том, что этот пол никогда и не был слабым
Говоря о первой части «Убить Билла», вполне можно ограничиться лишь счастливым возгласом по типу «уиии», потому что синефильский восторг, вызываемый художественными находками режиссера, с трудом поддается не то, что адекватному описанию, но даже пониманию. Тарантино с таким энтузиазмом использует все возможные техники съемок, от черно-белой пленки, позже нашедшей применение в кинокомиксе «Городе грехов», через популяризацию канонов гонгонгских боевиков до японских традиций аниме, что поневоле словно сам погружаешься во внестилевую воронку, в которой зрителя болтает, как героиню по континиуму хронологии описываемых в картине событий. Стоит только привыкнуть к размеренному темпу повествования в главе, посвященной созданию меча, как Тарантино тут же рвет ритм, заставляя пульсировать сердце аудитории в такт крови, хлещущей резкими толчками из артерий поверженных 88 противников. Рандомно определяя время и место действия каждой последующей части, он дает понять, что не судьба властвует над героиней, а Невеста, остающаяся своеобразной константой, связующим воедино части тарантиновского постомодернистского рукоделия звеном, определяет течение истории своей жизни, победив в самом начале саму смерть вопреки всем законам логики и медицинских книжек. Визионерское безумие, творящееся на экране в первой части, предопределяет появление таких кудесников полета операторской фантазии как, например, Зак Снайдер, а неожиданные монтажные решения дают добро на то, чтобы перестать считать нарочитый китч как будто чем-то плохим. Известный мастер ироничных диалогов ни о чем, с которым в этом может соревноваться разве что Джим Джармуш, в «Убить Билла» делает финт кимоно и одной сценой задает тон всему жанру экшен в XXI веке, наполняемая кадр бесконечным безмолвным действием зашкаливающего темпа и невероятной красоты.
“Убить Билла”, рецензия
Но было бы ошибочо считать первый том «Убить Билла» исключительно компиляцией особо запоминающихся моментов из дорогих режиссерскому сердцу фильмов или упражнениями в прекрасном – картинке, саундтреке или удачном совмешении первого со вторым. Тарантино дожидался Умы Турман для исполнения роли Невесты не просто так – отправляя единственную и неповторимую для себя актрису киллать Билла и его подельников с неизменным успехом, он словно отдает дань любимой женщине и всему прекрасному полу, выставляя аксиомой тезис о том, что этот пол никогда и не был слабым. Феминистический настрой картины определяется еще и тем, что каждым по-настоящему сильным антагонистом для Невесты оказывается именно женщина, хранящая ствол в упаковке хлопьев мать-одиночка, как Вернита, роковая одноглазая красотка, как Элли Драйвер или же хладнокровная акула якудзовских водоемов, как О-Рен. По сути впервые образ супергероя на экране примеряет на себя не мужчина, прекрасной леди для этого не обязательно наряжаться в красные трусы по типу Чудо-женщины, а дозволено обладать сороковым размером ноги. И именно такое определение равенства полов, по которому женщина свободна в своем решении разрубить противника мечом или же проломить ему голову с помощью кусари чигирики, смотрится куда как более независимо, чем приснопамятный рубашечный или уидоновский фетишизм.
