Косяк
Ультраамериканцы (American Ultra), Нима Нуризаде
Антон Фомочкин ругает “Ультраамериканцев”
«Ультраамериканцы» – кино концепции, которая по справедливости должна раствориться в дымке дурмана сразу же после слов «А прикольно было бы…», однако была воплощена драматургом Лендисом в полноценную рукопись. Рукопись, состоящую из тетрагидроканнабинолловой лирики («Я вот, дерево, торможу тебя, хнык-хнык») и десятка мелких экшн-сцен, реализация которых имеет смысл либо в воображении слушателя, либо в руках талантливого визионера. К отпрыску режиссера «Американского оборотня в Париже» претензии предъявлять глупо – человеку в кайф придумывать идеи про киллеров-наемников в нелепых романтическо-комедийных ситуациях (за его авторством в производстве еще целых два таких фильма) и старательно расписывать пачки мертворожденных набросков. Вина тут лежит на постановщике. Нима Нуризаде, несколькими годами ранее собравший из хаотичных скетчей на тему «Вечеринка у американского подростка дома» громкую и забавную мелодию разрушений стушевался, получив материал куда перспективнее и масштабней. В первые сорок минут режиссер собирает в углу диковатого вида конструктор из инди-драмы про невеселые будни укурков и производственной сатиры из жизни спецслужб.
“Ультраамериканцы”, рецензия
Когда наступает пора с огоньком в глазах убивать людей ложкой, использовать плюшевого медведя в качестве глушителя и перекидываться гранатой с выдернутой чекой, происходит выхлоп. Действие проносится, как лето перед глазами ребенка, подводя зрителя к болоту из романтического конфликта, нелепых шуток аля «Ах, этот самый трюк со сковородкой» и закопанной в мерзлую землю интриге (фильм в прямом смысле проматывают в обратную сторону). Самозабвенное уничтожение бумажного города, который порой больше напоминает декорацию без статистов, осталось в параллельной реальности – главный герой буднично несется по супермаркету, использует подручные кухонные материалы, дабы истребить с десяток противников, фоном играет что-то невразумительное, а драйва и энергии нет, есть только мельтешение и схематичность, как в видеоигре.
В эпоху переосмыслений «Ультраамериканцы», где Джейсон Борн попадает в «Под кайфом и в смятении», оказываются парадоксально архаичны и не предоставляют собой ничего интересного
Подобным грешит и структура фильма – обручальное кольцо как способ закольцевать повествование ныне сомнительный трюк даже для второсортных романтических комедий. Единственным штрихом, хоть как-то прорисовывающим персонажа Айзенберга, оказывается рисованный им комикс про Аполло Конга со своей мифологией, которая, по иронии, за уделенную ей минуту оказывается прописанной лучше всего фильма. Правда, и этот графический образ в титрах находит воплощение в худших традициях заставок телеканала MTV девяностых годов. В минутные передышки между диалогами возникает постыдная пустота, свойственная плохим пародиям (в какой-то мере лента ей и является). Лендис не знает меры, забывает остановиться вовремя. Тональность меняется каждые пять минут, вступительная бесконечность, застывшая в нерешительности, переходит в неумелую издевку над жанровыми штампами, а заторможенная реакция на происходящее и топтание в лужах крови чередуется с атмосферной сценой под дождем, где Билл Пулман хмуро вершит служебную справедливость. Затем лента резко сворачивает к франшизной безделице. В эпоху переосмыслений «Ультраамериканцы», где Джейсон Борн попадает в «Под кайфом и в смятении», оказываются парадоксально архаичны и не предоставляют собой ничего интересного. Хорош разве что кадр с артисткой Стюарт, которая захлебывается кровью и улыбается, словно чеширский кот.