То, что мы потеряли
Виктория Горбенко открывает нам малоизвестную экранизацию Стивена Кинга, посвящая текст своим друзьям
Это история о четырех мальчиках, которые отправились искать труп, а нашли самих себя. А также труп
“Гриффины”
Говорить о том, что Стивен Кинг писал только страшилки о крысах-мутантах и прочих тварях, живущих под кроватями, равноценно утверждению, что успешно его экранизировал только Фрэнк Дарабонт. Самыми яркими моментами моего личного пятнадцатилетнего романа с Королем ужаса стали далеко не прогулки на взбесившейся красной Фурии и даже не уик-энд в сияющем отеле «Оверлук». Гораздо больше запомнились простые человеческие истории, как вот эта, с симпатичным названием «Труп», где четверо двенадцатилетних пацанов отправляют в поход на «посмотреть на мертвеца». Оно, быть может, и странно лицезреть сбитого поездом мальчишку, но только не в детстве, когда даже самое незначительное событие представляется исключительно важным. Одно только путешествие через железнодорожный мост можно обсуждать на протяжении нескольких недель, что уж говорить про настоящего покойника…
Из всей обширной библиографии Великого и Ужасного Роб Райнер выбрал очень подходящий для недорогой экранизации материал (чуть позже он попытает счастья снова – с «Мизери» – и тоже вполне удачно) не в пример тем, кто при скудости бюджета и технических средств брался, допустим, за требующих зрелищности «Салемских вампиров». А тут четверо мальчишек идут себе и идут, и для успешного похода нужно всего две вещи: не свести к нулю фирменное кинговское умение залезть персонажам под кожу и не промахнуться с кастом, который, хвала небесам, оказался более чем удачным. Нет, субъективно мне не слишком пришлась по душе режиссерская задумка сделать Криса чуть старше остальных ребят (их тандем с Горди так и вовсе смахивает в лучшем случае на Малыша и Карлсона, а в худшем вызывает сексуально-девиационные ассоциации), но в целом все так, как надо. Ключевые сюжетные моменты тоже бережно перенесены на кинопленку. Близко к тексту тут не значит бездумно: несмотря на то, что некоторые, казалось бы, важные детали опущены (первый рассказ в рассказе), а другие видоизменены (упрощенная тема отцов и детей или распределение ролей в кульминационной схватке), нельзя не признать, что это работает на целостность фильма. В конце концов, писательская манера психотерапевтирования не очень-то кинематографична.
Я сама снова и снова пытаюсь найти, вспомнить, воскресить тот момент, когда вдруг стало очевидно, кто из моих друзей пойдет далеко, а кто – до ближайшей пивной, перебиваясь по пути случайными заработками, когда множество мелких внешних деталей – от формы носа до размера зарплаты родителей – стали определять статус и перспективы соседей по парте и товарищей по дворовым играм
Отдельным плюсом идет музыкальность картины. Речь сейчас, конечно, не о взывающих к пародированию хоровых песнопениях. Произведения Кинга всегда имеют музыкальный фон, но при смутном представление об упоминаемых исполнителях, их имена и названия хитов остаются лишь бесцветным набором букв. Фильм Райнера имеет вполне ясную рок-н-рольную мелодику, и, слушая все эти незамысловатые напевы, очень легко поверить, что в памяти повзрослевшего Горди его последнее лето детства всегда звучало именно так. Сто очков к карме создателей добавляет и выделение Туза Мерилла из аморфной антагонистической массы. Кажется, даже оригинальной повести не помешал бы столь харизматичный бэд-лидер. А ведь есть у фильма еще и небольшой лекарственный эффект – едва заметное смещение акцентов в развязке, что роднит его с экранизаций «Побега из Шоушенка». Все же помнят, что в кино Рэд под финальные титры таки добрался до заветного Зихуатанехо, тогда как в романе рефреном звучало лишь: «Я надеюсь… надеюсь… надеюсь…» Со «Stand by Me» произошла очень похожая история. Впрочем, все это обилие деталей может быть интересно только тому, в чьей памяти свежи сюжеты и книги, и фильма. Иным, что вполне нормально и логично, на ум придет лишь коронная фраза повести, увенчавшая и экранизацию: «У меня никогда больше не было таких друзей, как в двенадцать лет. А у кого они были?»
В этом вся соль. Райнер вслед за одним из лучших (как ни странно) певцов детства запечатлел четверку пацанов, стоящих на пороге чего-то нового. Можно называть это средней школой, можно взрослой жизнью, суть не поменяется. Сейчас им принадлежит весь огромный мир, а старая рельсовая дорога кажется бесконечной. И только один из них с недетской проницательностью видит, что затеянная авантюра станет самым ярким, но и самым последним приключением для их маленькой разношерстной компании. Если задуматься, это слишком рано пришедшее понимание удивительно. Как правило, такие вещи осознаются лишь ретроспективно. И, хотя «Stand by Me» и возвращает нас в мир больших деревьев и маленьких шалостей, что бальзамирует душу сладкой ностальгией, есть там кое-что большее, кое-что сверху. Это фильм-рефлексия, где рассказчик (теперь уже популярный писатель Гордон Лашанс) возвращается в поворотную точку, которую преодолел далеким летом 1959-го. И точно так же я сама снова и снова пытаюсь найти, вспомнить, воскресить тот момент, когда вдруг стало очевидно, кто из моих друзей пойдет далеко, а кто – до ближайшей пивной, перебиваясь по пути случайными заработками, когда множество мелких внешних деталей – от формы носа до размера зарплаты родителей – стали определять статус и перспективы соседей по парте и товарищей по дворовым играм. И суть даже не в том, что дружеские узы в двенадцать лет крепче (по опыту знаю, что это не так). Суть в том, что только в этом возрасте дружба бескорыстна и безусловна. Именно по отсутствию условностей иногда очень хочется потосковать. И, думается, Питер Гриффин чуток промахнулся при оценке «Останься со мной». Это кино не о том, что нашли четыре мальчишки, а о том, что они потеряли.
Никогда у меня не было таких друзей, как в двадцать восемь лет, хотя иногда они ведут себя на все двенадцать. Им и посвящается.
