Вся жизнь – театр
Театр смерти (Promenons-nous dans les bois), 2000, Лайонел Дельпланк
Андрей Волков рассказывает о французском слэшере Лайонела Дельпланка.
А дочь моя боится темноты.
Я сам её боюсь, давно уж взрослый.
Зато люблю я утренние росы
И тихие вечерние часы
Сурганова и Оркестр. «А дочь моя»
Европейские кинематографисты даже простенькие сюжеты витиевато обрамляют изысками стиля. И неудивительно, ведь история европейских стран насчитывает многие века. Там зарождались жанры, философии, да и кино родилось однажды в европейской стране.
Во Франции хоррор снимают не так часто, однако общий уровень не в пример выше голливудского мейнстрима. Вот и полнометражный дебют Лайонела Дельпланка “Глубоко в лесах” лишнее тому подтверждение. Его прокатное название “Театр смерти”, может, даже лучше отражает его специфику. Герои тут – труппа молодых актёров, которых пригласили разыграть сказку о волке для внука богача. Но на беду в замке начались убийства, причём злодей облачён в маску волка из пьесы.
По жанровой принадлежности дебют Дельпланка типичный слэшер, однако по стилю – скорее страшная сказка, с рядом отсылок к литературным произведениям. Помимо известной всем истории о Красной шапочке, это “Ворон” Эдгара По, а также готическая литература прошлого. Ведь и локации выбраны не случайно – старинный замок, затерянный в лесах, как бы отрезанный от остального мира. В его пространстве встречаются две культуры – аристократическая, перешедшая в новый век из XIX столетия, когда были сословия, этикет, семейные древа, и типично городская, почти культура плебса, если вспомнить златую Античность. Молодые актёры, конечно, не поколение pepsi, но и утончёнными людьми их не назовёшь. Да ведь и жизнь необратимо изменилась, стала быстрее, так что только успевай на поворотах – не до развития души. А взаимоотношения хозяина замка и слуги и вовсе могут напомнить знаменитый фильм Джозефа Лоузи.
«Театр смерти» построен не на чередовании убийств и спокойных сцен, а скорее на саспенсе. Режиссёр имеет культурный багаж и выбирает из него те приёмы, которые помогут зрителю окунуться в действие, стать если не соучастником, то сопричастником кошмара. Поначалу он маячит где-то вдали, прорываясь в рассказах хозяина о некоем маньяке, орудующем в лесу. Вполне возможно, это аллюзия на преступления советского злодея Андрея Чикатило, тем более его история могла быть известна во Франции по независимому американскому фильму «Гражданин X».
Кадр из фильма “Театр смерти”
Постановщик, впрочем, избегает откровенных сцен насилия. Его заботит эстетика, ведь и кошмар может быть красивым, что доказал, к примеру, итальянский жанр джалло. Дельпланк, конечно, не заимствует его приёмы, а идёт гораздо дальше, погружается вглубь веков, в готический роман, во многом предопределивший развитие хоррора на века вперёд. Персонажи странные, от владельца замка до детектива, расследующего убийства девушек неким маньяком. Кто окажется волком, а кто ягнёнком непонятно до самого конца. Поневоле возникает мысль, что не только искусство игра, но и сама жизнь. Люди лишь пешки на безумных подмостках. А хищный волк всегда где-то рядом.
Конечно, эта тема не нова, идёт как минимум от Шекспира, да и в хорроре уже использовалась в дебюте Микеле Соави «Водолей». Однако в работе Лайонела Дельпланка исподволь возникает экзистенциальный нерв. Борьба с волком словно бегство от смерти. Неслучайно происходящее обрамлено аллюзией на сказку о Красной шапочке и сером волке. Жизнь рифмуется со смертью, а детство со старостью. Ведь хозяин замка не менее привязан к сказке, чем его внук. Она напоминает ему о детстве, которое давно прошло, позволяет снова почувствовать себя ребёнком, у которого впереди вся жизнь. Да и юность почти то же детство, когда ещё не поздно переиграть свою судьбу и что-то постараться изменить. Жизнь даётся лишь раз, и важно прожить её так, чтобы при уходе ни о чём не жалеть и улыбаться смерти, как призывал античный философ Марк Аврелий.
Однако в работе Лайонела Дельпланка исподволь возникает экзистенциальный нерв. Борьба с волком словно бегство от смерти. Неслучайно происходящее обрамлено аллюзией на сказку о Красной шапочке и сером волке. Жизнь рифмуется со смертью, а детство со старостью.
Всё уходит – цивилизации, традиции, культуры. Время – это волк, который всегда на охоте. Жизнь по сути та же сказка, рассказанная вечером отходящему ко сну ребёнку. Мы все надеемся на чудо, что сбудутся наши мечты, а ещё лучше, что осуществятся даже те желания, о которых мы не подозреваем. Фигура волка в пространстве фильма Дельпланка как античный рок, возмездие судьбы на совершённые поступки. У волка нет жалости, и лучше не попадаться ему на пути, а, попавшись, постараться спрятаться – авось не найдёт. Его чёрная одежда словно модернизированный балахон из средневековых гравюр. Смерть приходит в дом и рыщет по нему в поисках живых.
Глубоко в лесах, где одиноко стоит старинный замок, и куда труппа паяцев приехала развлекать богача, бродит серебряная тень в маске волка в поисках своей красной шапочки. Его спутник – ворон, словно материализовавшийся из стихотворения Эдгара По. Предвестник близкой смерти, он каркнет «никогда». А волк, постукивая когтями о мраморный пол лестницы, уже поднимается в спальню. Его холодные серебряные глаза и полуоткрытая пасть с острыми зубами есть маска смерти. Не выключайте свет – во тьме вы увидите волка. Возможно, это будет лишь отражение, как запрятанные глубоко внутрь злость, обида и разбитые мечты. Правда о себе страшна, хочется забыться и спрятаться от себя. Ах, если бы это было возможно!
Ворон каркнул «никогда», открылся шкаф, шагнул из густой тьмы серый волк, в шкуру которого так удобно влезть. И потом уже не будет страшно. Никогда.
