Игорь Нестеров вспоминает политически актуальные картины прошлого года. Аналогичный список за 2016 год вы можете найти здесь.
Нельзя сказать, чтобы 2017-ый изобиловал архиважными политическими кинопремьерами, однако парочку неожиданностей год всё же преподнёс. Помимо бессменной темы последних лет – расовых проблем США, в центре внимания кинематографа оказались «американская готика», российская политика, свобода прессы и схватки за власть.
Довольно посредственное документальное кино спасает нешаблонный формат. Оливер Стоун общается с президентом всея Руси если не на равных, то по крайней мере без придыхания и подобострастия, свойственных почти всем отечественным интервьюерам. Несмотря на то, что голливудский вольнодумец задаёт минимум неудобных вопросов, его подход к беседе отличается достоинством и добродушным троллингом. На моменте, когда Стоун и Путин вместе смотрят «Доктор Стрейнджлав» Стэнли Кубрика, ловишь себя на мысли, что бородатая киноклассика не только продолжает влиять на умы, но и пугающе точно зеркалит современную политику. Вспомним хотя бы мультяшные ядерные боеголовки, весело летящие на Флориду, из недавнего президентского послания.
Сталин умер, но дело его живёт. Кулак отечественной цензуры ударил по чёрной комедии Армандо Ианнуччи размашисто и нарочито демонстративно. Как известно, весь скандал разразился из-за «глумления» над историей России, хотя британская экранизация французского комикса высмеивает не столько российскую политическую традицию, сколько холуйство и деспотизм при любой власти. Порой возникает ощущение, что автор вовсе не старался простебать советский строй, а попросту скрестил Хрущёва, Берию, Маленкова и Молотова с пронырливыми членами английского парламента. Так или иначе, сам фильм и его прокатная судьба напомнили об одной неизменной истине: наследники Сталина трепетно берегут своё заветное наследство.
По исполнению фильм ничем не отличается от десятков других документальных полнометражек: говорящие головы поочерёдно сменяют друг друга, закадровый голос Бориса Немцова из архивных записей комментирует ключевые события девяностых, нулевых и десятых, а кульминационные моменты монологов бизнесменов, экс-чиновников и «несогласных» сопровождает пронзительный гитарный перебор. Здесь не высказываются крамольные мысли и не звучат обвинительные речи. Однако концентрация постановщиков на человеческих качествах главного героя даёт мощный и внезапный эффект: на фоне царящей вокруг чиновничьей серости убитый выстрелами в спину политик выглядит… живым.
Нашумевший и титулованный полутриллер-полуфарс Джордана Пила – фильм, безусловно, знаковый. Причиной тому вовсе не художественные достоинства (строго говоря, весьма сомнительные), а развязная и провокационная игра на расовых стереотипах. С одной стороны, желание режиссёра показать чёрных американцев – героями и жертвами, а белых – угнетателями и негодяями вполне оправданно. Ведь до недавних пор афроамериканцев, вообще, за людей не считали. Однако демонизация белого человека обретает настолько гротескные и макабрические черты, что можно заметить, как знаменитое «I have a dream» Мартина Лютера Кинга медленно, но верно превращается в «F**k off, white people!». Печально, чёрт подери.
Так случилось, что за последние несколько лет доверие американцев собственным спецслужбам упало до критического минимума. Разумеется, на помощь поспешил Голливуд с экранизацией автобиографии человека по кличке Глубокая глотка – самого известного американского «стукача». По сюжету заместитель директора ФБР Марк Фелт, шокированный диктаторскими замашками никсоновского правительства, сливает прессе подробности Уотергейтского инцидента. Создатели фильма пытаются убедить, что ФБР – это не скопище лицемеров и манипуляторов, а команда хороших ребят, радеющих за народ, свободу и конституцию. Параллели между Ричардом Никсоном и Дональдом Трампом напрашиваются сами собой, однако примитивный сценарий и грубый пиар американской «охранки» заставляют лишь пожать плечами.
Кинематограф длительное время обходил стороной период жестоких городских бунтов США 1960-х. Однако недавняя отмена всех табу с расовой тематики – привлекла к событиям полувековой давности оскароносную Кэтрин Бигелоу. Разрушительные детройтские беспорядки 1967-го года показаны непредвзято и предельно откровенно. Расизм впервые обретает черты не социального предрассудка, а коллективного безумия. Полиция отстреливает и избивает афроамериканцев, будто имеет дело не с живыми людьми, а с хищными выродками или опасными тварями. Актёры на главные роли подобраны настолько точно, что ксенофобская злоба читается во взглядах. «Детройт» не только разоблачает полицейскую жестокость – причину множества американских городских волнений, но и подчёркивает хрупкость и относительность расового мира.
Не секрет, что всё меньше людей верят тому, что пишут многотиражные печатные издания и о чём вещают федеральные телеканалы. Поэтому для спасения авторитета традиционных СМИ подключилась тяжёлая артиллерия – Стивен Спилберг, Мерил Стрип и Том Хэнкс. Фильм про газету «Вашингтон пост» вышел лобовым панегириком журналистской профессии, репортёрскому бесстрашию и редакторской чести. По версии создателей, знаменитая публикация пентагоновских документов об американо-вьетнамской войне – едва ли не гражданский подвиг. Идиллическое представление о прессе пропитывает фильм, прилежно внушая, что масс-медиа стоят на страже гражданского общества, а вовсе не занимаются пропагандой и обслуживанием интересов элит. Ничего, кроме зевоты, такой наивный подход уже не вызывает.
Прошлогодний триумф фильма о Уинстоне Черчилле явно сыграл на отсутствии ярких политических типажей в западной политике. Разумеется, Джо Райт взялся за экранизацию важного эпизода из биографии знаменитого британца и истории своей страны не ради того, чтобы противопоставить прошлое – настоящему, но так уж вышло. Ораторский дар и фактурность образа сэра Уинстона резко контрастирует с однотипностью и блеклостью нынешних глав европейских государств. Фильм умело передаёт, как речи великого британца прогоняли страх, вселяли надежду, сплачивали людей и спасали жизни, а это главное, что требуется от достойного политического лидера и чего решительно не хватает лидерам современности.
Ирландец Мартин МакДона влез со своим уставом в чужой монастырь и неожиданно для всех снял отменное кино об американских страхе и ненависти, шуме и ярости, возмездии и прощении. Кажется, автор фильма сумел высказаться почти обо всех ключевых политических проблемах США: полицейском насилии, расизме, женских правах, праве на восстание. Каждый образ архетипически выверен и безупречно вписан в среднеамериканский пейзаж. Режиссёр тонко чувствует подспудное зло, таящееся во всех и не в ком конкретно. Если совсем упрощённо, то «Три билборда» – это кино о небывалом общественном расколе. Пусть рецепт преодоления этого раскола от МакДоны, как все святые истины, до банальности прост, взглянуть на него явно не помешает.
Вряд ли следует мерить продукт Навального и Ко канонами политического киножанра. Создатели видео-расследования не ставили перед собой цели снять полноценный фильм о коррупции в высших эшелонах власти, а рассчитывали достичь максимального резонанса при помощи обнародования скандальных материалов. Им это удалось. Наглядная инфографика, доступная подача, издевательский джингл и пижонские авиасъёмки добиваются зрелищного эффекта. Несмотря на то, что российская коррупция давно стала частью национального пейзажа (как Храм Василия Блаженного, пушкинская поэзия или плохие дороги), репутация бывшего президента и действующего премьер-министра изрядно подпортилась. Хотя для «слуг народа» – это вовсе не повод бороться с казнокрадством, а скорее, сигнал не пользоваться Инстаграмом всуе и установить на дворцах и яхтах зенитные системы против беспилотников.
