Cul-de-sac: “Бойня блюющих куколок” Люцифера Валентайна

Тошнота

Бойня блюющих куколок (Slaughtered Vomit Dolls), 2006, Люцифер Валентайн

Андрей Волков рецензирует легендарный фильм Люцифера Валентайна

Не виден свет. Меня здесь нет,
И песен нет, не слышен звук; не видно глаз…
Прости нас, Господи, – мы умерли вчера
Ночные снайперы. «Помолчим»

Едва ли кто-то из поклонников нестандартного, неформатного, полузапретного и аморального кино не знает имя Люцифера Валентайна. Он ворвался в пространство direct to DVD как-то вдруг, сразу настроив против себя многих, хватавшихся за сердце от откровенных в своей первобытной агрессии образов, рождавшихся в его больном мозгу. О нём ходит множество слухов, наверняка немало специализированных изданий мечтает взять у него интервью. Но загадочный режиссёр сторонится славы, а проклинать Люцифера дело неблагородное – вдруг это и правда сам сатана?

Отнюдь не все люди, репрезентирующие себя публике, желают прославиться. Кто-то, для того, чтобы сохранять анонимность, выступает в маске чудищ, как знаменитая хард-рок группа Lordi, иные в гриме, как Мэрилин Мэнсон, а некто защищает своё личное пространство грубостью, как зверь-одиночка из лесов Башкирии. Режиссура же сама по себе предполагает закулисье, ибо едва ли многие люди знают в лицо даже широко известных постановщиков. Но слава, тем не менее, и к ним прилипает. Оттого великий шведский мастер Ингмар Бергман грозил встречать с ружьём каждого, кто придёт поздравлять его с юбилеем. Никто и не пришёл – все знали, Ингмар страшен в гневе.

Но Люцифер Валентайн превзошёл в анонимности даже широко известного в узких кругах авангардиста Мэриена Дора, всегда дающего интервью с закрытым лицом, ибо за прошедшие с момента дебюта Валентайна 12 лет мы не продвинулись ни на шаг в постижении его биографии. Даже непонятно какое местоимение применять к нему – он, она, оно. Лучше сказать так – нечто. Тем более сам режиссёр любит провокацию и эпатаж, и этим вполне объясняется та шокирующая форма, которую приобретают его фантазии. Относитесь к ним несерьёзно или не смотрите вообще.

Кадр из фильма “Бойня блюющих куколок”

Название его первого (да и всех прочих) фильма звучит неприлично. Не Violent Shit, но что-то близко. Премьера его состоялась в Канаде – по этой же причине режиссёра считают канадцем. Также может удивить весьма неплохой бюджет для такой подпольной работы – 100 тысяч долларов. Очевидно, что у Валентайна деньги были, как и большое желание удивить и шокировать народ. Что ни говори, а его кинематограф ни с чем не спутаешь, и это всё же не откровенно любительский уровень, как у ранней Светланы Басковой. Его знаменитую фишку – стремительно перемещающуюся камеру с нижним ракурсом, имитирующую, например, глаза змеи, вы едва ли забудете. Ибо такой субъективной съёмки не было больше ни у кого.

Валентайн чувствует ритм, оттого монтирует резко, подчас дерзко, с вызовом, напором. И этот почти синкопический монтаж коротких кадров, отсылающий отчасти к клипам, отчасти к Жан-Люку Годару, вполне передаёт атмосферу безумия, что царит в его полотнах. Обозреватели окрестили его стиль Vomit Gore. Запаситесь рвотными пакетами и проверьте, насколько они правы.

Валентайн показывает самое дно жизни. Грязь и похоть, моральная деградация. Режиссёр не сочувствует. Это ад, словно киноглаз Вертова вдруг раскрылся шире обычного и поймал сигнал с того света. Сюжета как такового нет – есть набор сцен, разной степени отвратительности, кадров блевотины, заунывной музыки и умелой стилизации под home video. Постановщик играет со временем, особый акцент делая на датах. Иногда кажется, что это хроника исчезнувшего человечества, своеобразный репортаж из ада. И страшно, и интересно – а что там будет дальше.

Пожалуй, Люцифер гораздо умнее, чем хочет казаться, и за одеждами псевдоснаффа скрывает философию, глубоко упадническую, вызванную полным разочарованием в людях. Жизнь для Валентайна – страдание, а для его героев и вовсе невыносима. Похоть рифмуется с тленом. Что бы мы ни делали, всё равно умрём. Само бытие вызывает рвотный рефлекс. Мы лишь плоть, корм для червей.

Ничего не изменится отныне и во веки веков. Пострадав, человек не станет лучше. Что дьявол, что бог – всё едино. Не отвечает один – обратись к другому. За порогом смерти нет воздаяния. Лишь холод могилы и конец мучений. Ты умер, и тебе не больно.

Конечно, едва ли постановщик избежал бы интереса прессы, уделяй он хоть сотую долю внимания своему имиджу. Но Валентайн предпочитает быть никем. Просто человеком из толпы. Важен не творец, а продукт его деятельности. И, глядя на то, с каким излишним рвением мы интересуемся личной жизнью звёзд, часто пустых, абсолютно никчёмных личностей, приходит мысль – а может, Люцифер и прав, что не являет себя миру. Какая разница как он выглядит, с кем спит и где живёт. Оттого и Мэриен Дора никогда не говорит о своей личной жизни, и из пазлов его многочисленных интервью на немецком и английском языках мы так и не поймём, куда нам нести розы или идти с бейсбольной битой.

Мир Валентайна не спешит встречать гостей. Он неприятен, где насилие и блевотина – почти философские идеи. Вот и его дебют «Бойня блюющих куколок» полон сюрреалистических образов, способных шокировать и видавшего виды зрителя. Режиссёр псевдоснафф скрещивает с авангардом, творя своё собственное кино, ни на что не похожее, с липкой, удушливой атмосферой, которое лучше не видеть, но, увидев – невозможно и забыть. Это как предвестник более значительных независимых картин «Меланхолия ангелов» и «Туринская лошадь» – пока лишь эмоция, почти физиологического характера.

Валентайн чувствует ритм, оттого монтирует резко, подчас дерзко, с вызовом, напором. И этот почти синкопический монтаж коротких кадров, отсылающий отчасти к клипам, отчасти к Жан-Люку Годару, вполне передаёт атмосферу безумия, что царит в его полотнах

Всё перемешалось, уже нет ни жалости, ни скорби. Только отвращение – к самим себе и миру вокруг. Он умирает, медленно, в агонии. Человечество сходит по кругам в глубины ада, где только боль – большая, всеобъемлющая. Такой мир не заслуживает жалости – он отвратителен до рвоты. Быть может, он и появился из блевотины бога?

Поверьте, в пространстве фильма Валентайна сии слова не богохульство, а логичный вывод. Ведь если у вселенской черепахи из мифологии «Оно» пучил живот, и так родился мир, то что говорить о фильме Валентайна, вызывающий рвотный рефлекс почти каждой минутой проекции.

И в тоже время он имеет право на жизнь. Таков взгляд режиссёра – безапелляционный и холодно-созерцательный. С ним можно не соглашаться, даже протестовать, но Валентайн имеет право снимать так, как он хочет. От примитивного псевдоснаффа, взять хоть «Августовское подполье» Фреда Фогеля, его работы отличаются в разы. Что-то в них есть, и это сложно не признать даже тем, кого воротит от подобного самовыражения.