Стиль собачки
Собаки не носят штанов (Koirat eivät käytä housuja), 2019, Юкка-Пекка Валькеапяя
Артур Сумароков рецензирует финскую БДСМ-драму.
Хирург Юхи сперва потерял жену (она утонула), а потом и всякую веру в себя и смысл своего дальнейшего существования. Только присутствие в жизни родной дочери Элли позволяет Юхи хоть как-то поддерживать в себе желание жить, работать и даже страдать. И была бы эта ангедония героя мучительной и мучительно бесконечной, если б однажды Юхи не встретил доминатрикс по имени Мона, и жизнь его с тех пор перестала быть прежней. Для Моны, впрочем, Юхи тоже не стал очередным клиентом.
Сквозным мотивом фильмографии финского режиссера Юкки-Пекка Валкеапяя является преодоление социальной отчужденности героями его лент, причём порой это преодоление происходит не самыми обычными способами. В дебютной драме “Чужой” 2008 года незнакомец с мутными целями и биографией прибывает на отдаленную ферму, где живут немой мальчик с матерью, и постепенно герои начинают разоблачаться друг перед другом, с весьма непредсказуемыми по итогу результатами. Роуд-муви “Они сбежали” 2014 года повествует о побеге из дома двух трудных подростков, которые буквально стремятся вырваться за рамки своего враждебного окружения, однако свободный мир оказывается не таким уж привлекательным. Юхи – главный герой эротической драмы “Собаки не носят штанов” 2019 года – после трагической кончины своей жены закрылся ото всех в своем коконе скорби, и до поры до времени этот кокон все сильнее прирастает к Юхи. Находясь на тонкой грани между “психической анестезией” и истерикой, Юхи, в конце концов, полон неконтролируемой боли, которая, естественно, нуждается не в закупорке, а в высвобождении наружу, из кокона должен вылупиться некий гомункул, который поспособствует возвращению героя к некоей “нормальности”. Любил – отпусти, и при всей своей одновременной тривиальности и узнаваемой правдивости состояния Юхи он находит в общем-то не самый традиционный способ проработки собственной даже не травмы, а кровоточащей раны, куда он начинает сыпать уже не только соль, но и перец с лубрикантами, а потом лупить эту рану плетками, зажимать в тиски и вообще пытать, пытать и ещё раз пытать. Душевная боль превращается в боль настоящую, на которую, впрочем, знаток человеческого тела Юхи абсолютно готов, и не такая уж символическая сексуальная пытка становится актом очищения, после которого герой все больше примиряется с самим собой. О психотерапевтическом эффекте БДСМ в разное время и с разными авторскими целями были сняты такие кардинально разные по интонациям ленты как “Цветок и змея” Масару Конумы, “Плоды страсти” Сюдзи Тераямы, “Секретарша” Стивена Шейнберга и даже совсем диетическая “Моя Госпожа” Стивена Лэнса. Юкка-Пекка Валкеапяя, к счастью, имеет свой явный режиссерский почерк, и даже определённые оммажи к Тераяме или Рефну не выглядят беспомощно снятыми. Да и сам фильм в кои то веки заслуживает пристального внимания, в первую очередь, из-за присущей картине не свежести даже, а просто интересности, учитывая что нарядная финская эротика – редкий гость даже у себя на Родине.
Кадр из фильма «Собаки не носят штанов»
Режиссер Юкка-Пекка Валкеапяя снимает на контрастах дневную рутину жизни и работы Юхи и его ночные эротические игрища. Во всех дневных сценах постановщик предельно скуп на киноязыковые приёмы, немало перенимая у “румынской новой волны” с её трансгрессией подробных бытовых деталей и серой, до скрежета зубов унылой и выцветшей жизни. Что сам Юхи, что все люди рядом напоминают, мягко говоря, живые безэмоциональные трупы, погруженные в самих себя до остатка. Эпизоды же БДСМ-сессий решены в эффектной манере перформанса, когда каждое действие просчитано и несёт заряд взаимного удовольствия. Юкка-Пекка Валкеапяя, очищая все сцены БДСМ от шелухи чрезмерной эротизации, акцентируется на эмоциях, которые испытывают Мона и Юхи в этот момент. Камера оператора Петари Пелтола удерживает свое внимание на сосредоточенных лицах, буквально преображающихся в один момент.
Да и сам фильм в кои то веки заслуживает пристального внимания, в первую очередь, из-за присущей картине не свежести даже, а просто интересности, учитывая что нарядная финская эротика – редкий гость даже у себя на Родине.
И изредка проскальзывающий в ленте шок-контент для особо впечатлительных с “золотым дождём” и вырыванием ногтей и зубов под кроваво-красной неоновой расцветкой всего лишь иллюстрирует ту степень крайности, на которую идет главный герой уже во имя сохранения собственного здравого смысла. Постепенно стирается грань его зависимости. Если после кончины супруги Юхи стал самым настоящим наркоманом скорби, который наслаждался своим горем и дарованным им отчужденным одиночеством, то после встречи с Моной Юхи становится наркоманом боли, тесно связанной с сексуальным влечением. Этакое совмещение Эроса и Танатоса в рамках отдельных БДСМ-сессий, которые говорят о дуэте главных героев киноленты куда больше, чем их присутствие вне пресловутой красной комнаты, где и совершается по сути не сексуальный, но исповедальный акт. И чем вообще любые разговоры, ибо в картине практически между всеми героями существует заговор молчания. Меньше слов, больше тела.
