После прочтения съесть
Артур Шафеев кричит “эксельсиор” и бежит в Эльдорадо (не магазин)
По не самой удачной иронии судьбы мелодия, что сопровождала свадебный вальс счастливых молодых, спустя месяцы оказалась саундтреком супружеской измены, от которой более всех пострадал несчастный Патрик, отправившись отдыхать в стационар, употреблять успокоительные пилюли по причине зверского избиения не по годам пылкого любовника своей милой возлюбленной. Легкая лоботомия курсами личностного роста обратила инфантильного Патрика в отчаянного оптимиста, верующего в искупление и счастливое возвращение по сожженным мостам, яростными полуночными воплями отвергающего жестокого Хэмингуэя. Эффект плацебо на то и эффект, а не эффективность, а мнимый дивный мир имеет все шансы разрушиться на счёт раз в любую секунду, стоит лишь Патрику ослабить хватку, усмирить страсть, отвлечь внимание от фанатичной защиты надуманного идеала.
Придурковатая комедия стартует печальной драмой потерянного человека, в жизни которого не нашлось твёрдой почвы под ногами и достойной цели перед глазами, а равнодушное осеннее солнце лишь подливает масло в меланхоличное пламя замкнутого пространствами одиночества. Но по иронии судьбы более удачной в жизни Патрика появляется девушка, что тоже склонна заполнять даже самые незначительные полости в сознании излишней детализацией в болтливой бестолковости описания собственных мыслей.
Фильмы не склонны учить, они лишь те самые псы, что веселят тебя лишь затем, чтобы вытащить твои золотые зубы
И уже не волею судьбы, а волею давно заготовленного сценария, Патрик и Тиффани одноименно заряженными зарядами сходятся, поочередно играя в укрощение строптивых. Ходьба сменилась бегом — вода смешалась с кровью, ребяческими догонялками не только отвергая малейшее притворство и игру во взрослых серьёзных дяденек и тетенек, но и уличая замкнутость восприятий зрительских, когда телогрейка, исполненная из мусорного пакета смотрится немногим смешнее и нелепее, нежели дорогое пальто. В мире, в котором все лежит строго на своих местах, придурком оказаться настолько же легко, как и психом, а потому неважно, что там будет — пальто, пакет или пульт.
Пульт. Тот самый пульт, которым усердно колдует отец Патрика, что свято верит в силу суеверий, когда каждый радианный миллиметр уклона на счету, когда все должно находиться строго на своих местах, настолько же абсурдно, насколько и глобально. Шерлоком «мать его» Холмсом режиссёр строит свой фильм на незначительных деталях, вроде тех самых суеверий, удивленной реакции судей на восхищение публики низшими баллами неопытных, но искренних танцоров. Но в страхе, что всё-таки не всё поймут, Дэвид О. Рассел устами Тиффани изредка и ненавязчиво напоминает о чтении знаков.
Фильмы не склонны учить, они лишь те самые псы, что веселят тебя лишь затем, чтобы вытащить твои золотые зубы, так и история несчастного Патрика прячет за спиной кукиш, цинично заключая, что так или иначе, а без собственного активного участия счастья не построить. Иногда, как оказалось с героем Брэдли Купера, достаточно посмотреть по сторонам, а иногда придется и океан пересечь в одиночку в побеге за тем заветным Эльдорадо.
Зачем нужны слова нам? Нам все без слов понятно. И пусть пульт лежит именно там, где должен, а Крис Такер держит его крепко и без лишних телодвижений, пока вековой носовой платок верно греет руку, вселяя надежду в победу, в эксельсиор, особенно, если рядом нерадивый сын. Но Аннушка уже разлила масло, и этот мир никогда не станет другим, потому прав режиссер, что вторит мудрецу, рассуждающему о том, что самое главное — найти своих и успокоиться.
